Выбрать главу

— Скажи, Стивен, почему в тебе словно уживаются два человека?

— Правда? Не знаю, — он отхлебнул из чашки. — Может быть, ты и права. Но разве мы не все такие? В тебе так не менее шести человек — ты каждый день другая.

— И все симпатичные?

— Просто обворожительные! Но ты еще что-то хотела сказать обо мне?

— Не помню.

— И что, один из двоих нравится тебе меньше другого?

Она метнула в него лукавый взгляд из-под ресниц.

— Вопрос так не стоит — "нравится — не нравится". Но иногда мне кажется, что я тебя понимаю и у нас все хорошо, а иногда ты вдруг говоришь такие вещи… словно чужой. И я чувствую себя одинокой.

Он накрыл ее руки своими.

— Какие именно вещи?

— А, пустяки. Говорят, красота — во взгляде влюбленного. Может, все дело в моих собственных противоречиях?

— Ты — само совершенство, — серьезно сказал Стивен. — Вот в этот самый момент ты похожа на серафима знаешь, которые поют у Небесных Врат. Молоденький серафим, этак лет семнадцати. В то же время в твоей головке постоянно крутятся мысли — как белка в колесе. В чем же все-таки дело?

— Стивен, когда мы уедем отсюда?

Он удивленно взглянул на нее.

— Вот, значит, что тебя мучает!

— Да. Если уж суждено грешить, то хотя бы открыто. Иначе все опошляется.

— Думаешь, мне приятно делить тебя с другим мужчиной — даже с Бруком?

— Но в таком случае…

Стивен перевернул ее руку ладошкой вверх и погладил; на его лице отразилось мучительное напряжение.

— Я не могу в один день уладить дела в Манчестере. Их нужно кому-то передать. Обсудить с отцом. Приглашу-ка я его на выходные. Да. Завтра же и сделаю. На все это уйдет около двух недель. Потерпишь?

— Конечно. — Она была и удовлетворена, и не очень; и верила в его искренность, и в то же время нуждалась в чем-то таком, чего он еще не дал ей. — Ты уверен?

Лицо Стивена озарила улыбка.

— Да, любимая. Уверен, уверен, уверен!

Корделию захлестнула теплая волна.

— Не пожалеешь?

— Нет, никогда. А ты?

— Я тоже.

Коляска тронулась в обратный путь. Солнце село. Стивен высадил Корделию в том же месте, откуда они начали прогулку.

В четверг, за обедом в клубе, он столкнулся лицом к лицу с Дэном Мэссингтоном. Хотел поздороваться и пройти мимо, но тот преградил ему дорогу.

— Привет, старина! Что-то тебя давно не видно.

— Разве? Я очень занят. То одно, то другое…

Мэссингтон вздернул бровь.

— Рыбалка, например.

Стивен нетерпеливо взглянул на него.

— Да нет. Вот уже много лет этим не занимаюсь.

— Значит, я ошибся. Мне показалось, будто вчера я видел тебя в Нортендене.

Под его циничным взглядом Стивен почувствовал, как в нем закипает гнев. В голове лихорадочно мелькали мысли.

— В Нортендене? Не представляю, к чему ты клонишь.

— В тихом омуте, дружище… Можешь мне поверить. Нет, я не осуждаю тебя за браконьерство. Сам поступил бы точно так же, если бы представилась возможность.

— Да уж, ты браконьер почище "Любопытного Тома".

Стивен тотчас понял, что ему не следовало этого говорить. Нужно было отплатить Мэссингтону его же монетой — свести все в шутку.

— Для Дон-Жуана, Кроссли, ты слишком неосмотрителен. Держаться за руки при свете дня… Не дай Бог, заметят.

— Ты получил бы удовольствие.

— Я и получил. Большее, чем ты можешь себе представить. Не забывай: я в некотором роде родственник Фергюсонов.

— Я помню.

— Рано или поздно это должно было случиться. Когда такая девушка выходит замуж за бесхребетное ничтожество… Я буду дико хохотать, когда Брук узнает…

— Зачем ему об этом знать?

— В противном случае шутка теряет смысл.

— Ты, конечно, вывернешься наизнанку, чтобы довести это до его сведения!

— Силы небесные, конечно же, я ему не скажу. Но иногда бывает достаточно и намека…

— Странно, что ты еще не бросился в Гроув-Холл. Не на что нанять кэб? Хочешь, заплачу за тебя?

На щеках у Мэссингтона выступили маленькие багровые пятнышки. Он осклабился.

— Да, ты заплатишь. Только не сейчас.

И ушел. Стивеном овладело желание вернуть его — угрожать, молить о пощаде!.. Но что это даст? Злясь на себя за недостаток выдержки, он направился в обеденный зал.

Дальше откладывать нельзя. Кризис наступил скорее, чем он ожидал, и требовал решительных действий.

Остаток дня Стивен угрюмо просидел в своем кабинете, обдумывая ситуацию. Он не был человеком жестких решений, но поворотный пункт в судьбе не оставлял ему выбора.

Сегодня они с Корделией не договаривались встретиться, но он все-таки решил предупредить ее.

При виде возлюбленного Корделия отодвинула ноты и встала из-за фортепьяно.

— Дорогой! — прошептала она, когда Холлоуз скрылся за дверью.

— В последний раз я был здесь открыто полтора месяца назад — когда приезжал к Бруку.

— Что-нибудь случилось?

— Нам здесь могут помешать?

— В любую минуту.

— Видишь ли, Мэссингтон… — и он рассказал ей, что произошло.

— Ты считаешь, он может выдать? — спросила Корделия.

— Не знаю. Нам нельзя рисковать. Я все обдумал. Попрошу отца приехать на выходные. Откровенно говоря, он вполне способен явиться сюда и все выложить Фергюсонам. А этого нельзя допустить — пока ты здесь. Тебе необходимо покинуть этот дом прежде, чем я все ему расскажу.

— Когда?

Стивен оглянулся на дверь.

— Я предпочел бы, чтобы ты уехала до их возвращения.

— Значит, до субботы?

— Да, — он не сводил с нее глаз. — Или в субботу утром. Поедешь в Лондон. Я сниму для тебя номер в какой-нибудь тихой гостинице, чтобы ты пожила пару недель, прежде чем я смогу присоединиться к тебе. У нас нет другого выхода.

Это был настоящий шок — узнать, что опасность уже за углом и гром может грянуть завтра, послезавтра — и тогда… Но это — как операция, которой все равно не избежать, потому что от ее исхода зависят здоровье и счастье человека.

Если Дэн Мэссингтон знает, ситуация вышла из-под контроля.

— Я могу сам отвезти тебя в Лондон, а затем отправиться к отцу. Но потом мне все равно придется вернуться сюда — пока он не подыщет кого-нибудь на мое место. У тебя много вещей?

— Нет. Возьму только самое необходимое.

— Ты согласна с моим планом?

— Да.

Он взял ее за руку.

— Это большая жертва. Я полдня ломал себе голову. И решил взвалить эту ношу на тебя, Делия.

Она тихо произнесла:

— Ничего ты на меня не взваливаешь.

Они быстро обсудили подробности. Наконец Стивен поднялся.

— Итак, решено. Завтра приедешь, как условились?

— Лучше не надо.

— Прошу тебя, приезжай! Это будет наш последний совместный вечер в "Варьете", мне ни за что не хотелось бы от него отказаться. Пожалуйста, не омрачай мою радость.

Корделия лучезарно улыбнулась.

— Хорошо, Стивен.

После того, как он ушел, Корделия с минуту стояла возле фортепьяно, машинально перелистывая ноты. Только вчера она считала, что у них еще есть время все хорошенько взвесить. Они медленно тронулись с ледяной горы — и вот уже кубарем катятся вниз, в полынью.

К ужину дядя Прайди пригласил Роберта Берча. Мистер Слейни-Смит, который в последнее время заметно похудел и как бы усох, поддразнивал Прайди, развивая тему спиритизма, и Корделия с Берчем прилагали бешеные усилия, чтобы предотвратить серьезную стычку. Оседлав любимого конька, мистер Слейни-Смит приставал к Берчу с эвтаназией, а получив компетентное объяснение, повернулся к Корделии и начал рассказывать о своих детях: как он их воспитывает и как у одного из них недавно были неприятности в школе, когда он отказался стоя произносить вместе со всеми слова благодарственной молитвы.

Что подумают все эти люди, когда узнают? Ясно, они проклянут ее — несмотря на всю свою широту взглядов. Даже мистер Слейни-Смит с его передовыми теориями. Горько, но мать с отцом тоже будут шокированы сверх всякой меры. Никакая антипатия к Фергюсонам не помешает мистеру Блейку обвинить дочь в безнравственности. Она напишет им из Лондона, когда устроится и станет ждать Стивена. Все подробно объяснит и растолкует. Но как облечь в слова…