— Больницей прикинуться! Это ты славно придумал только на что уж я дурак дураком всё одно не возьму в толк с чего это кто доктором скажется если он не доктор так что как по мне тут всё взаправду.
— Если вы не можете себе представить их мотивы — это ещё не значит, что мотивов нет, — заметил я. — Просто пока что я их не выяснил.
Дед хохотнул:
— Ох вижу ты себе на уме! И то верно если ты за порог выходил так небось приметил такое чего я ещё не смекнул вот и заподозрил неладное! Тут и в этой-то каморке нет-нет да закрадётся мыслишка не больно ли оно всё затейливо.
Я огляделся и понял, о чём это он. Палата была как и у меня: не вполне больничная. На столике лежала пара нераспечатанных карточных колод — ровно там же, где у меня игра «Дзендо». Рядом пустой книжный шкаф. На кровати — куда больше одеял и подушек, чем это характерно для больничных интерьеров. А на стене, само собой, лампочка, прикинувшаяся окном.
— С чего ж ты припустил от этих бедолаг-то от которых схорониться решил? Самому говоришь невдомёк да ведь небось не с бухты-барахты рассудил что впору дёру дать чем поговорить по-хорошему.
Он спрашивал, почему же я пустился в бега. Всё дело было в том, что... ну, можно было усмотреть причину в том, что меня обозвали наглым сорванцом, но ведь это было уже после. Я метнулся с места даже раньше, чем она вообще за мной погналась. Решение испугаться я принял за долю секунды, даже не задумавшись и не оценив ситуацию. Совсем ведь на меня не похоже, да? Мой мозг сработал очень быстро, но оценка угрозы в эти молниеносные вычисления не входила. А зря.
Хотя... нет. Уровень угрозы я оценил ещё заранее. Сразу решил бояться всех. Худую девушку можно было опознать по записке Л, поэтому я притормозил и провёл калибровку, но женщина — врач? — была мне незнакома. Вот я и побежал. Счастливое стечение... нет, полезное следствие должного уровня паранойи.
А паранойя у меня поднялась из-за записок М. На самом деле я побежал из-за них. Но хочу ли я откровенничать об этом с дедом?
Нет.
— ...Вид у неё был подозрительный. Просто... Я тут очнулся, ничего кругом не понятно, вот и испугался. Решил не доверять никому, поэтому когда она меня увидела — пустился бежать. Как оказалось, это было верное решение.
Дедок нахмурился:
— Не доверять никому? Вот уж это как по мне ты лишку хватил да и всё ж меня-то сторониться не стал! С чего это тебе старик вдруг глянулся? — Морщинистое лицо снова расплылось в улыбке.
— С вами... а куда мне было деваться! Недоверие мне бы ничего не принесло, а понадеявшись на вашу помощь, я ничего не терял!
— Деваться ему некуда вот оно что, — старик снова насупился. — Я-то было сдуру решил что со мной по-хорошему да и положиться на меня не прочь вот и подсобил чуток. А ты вон как огорошил что веры мне ни на грош только если силком заставят от такого знаешь ли малость обида берёт!
— Да я даже имени вашего не знаю! — возмутился я.
— Так это... Думается мне Магом меня зовут хотя чего греха таить ручаться не стану видать совсем на старости лет ум за разум зашёл. Маг-то это ведь...
— Не похоже на нормальное имя? — закончил я.
— То-то и оно вот я оттого и сомневаюсь а всё ли со мной...
Значит, мы с ним в одной лодке. У него в голове засело фальшивое имя, которое кажется немного чуждым; где он и как сюда попал — тоже не понимает. Или же он знает мои симптомы и притворился товарищем по несчастью, чтобы втереться в доверие и усыпить бдительность. Попытавшись надавить мне на совесть, он только усугубил подозрения.
Зато я получил подтверждение, что на табличках написаны имена (или что он хочет меня в этом убедить). Выходит, что в палате 436 лежит кто-то по имени Левит, в 437-й — Февраль, в 438-й — Час ночи, а в 439-й пусто. Обеих девушек я видел в палате, принадлежавшей кому-то по имени «4».
Вероятно, Четыре — это кто-то из них двоих. Но кто именно? Темнокожая незнакомка сидела на кровати, а вторая женщина была одета в докторский халат и стояла рядом. Что-то ещё она потом крикнула... точно! «Марш в свою палату»! Значит, на кровати сидела Четыре. Получается... если старик говорит правду, то «4» — это очередное ложное имя. Тогда понятно, почему незнакомка, по словам Л, отказывалась представляться. Эта же гипотеза объясняла, почему после беседы с Л она исчезла: врач попросту отвела её обратно в палату!
...Но так ли всё просто? За следующий отрезок времени М потерпел неудачу и превратился в меня. А при мне врач сидела в 440-й палате и разговаривала с Четыре. Успела ли она к тому моменту заметить М и расправиться с ним? Или же его постигла иная участь? Если врач отвела Четыре в палату, то долго ли она потом просидела рядом? Сколько продержался М?