(Очевидные проблемы: что ж это за эксперименты такие? Вроде никто нас ни на что не проверял, и делать ничего не просили. Хотя, может, опыты тут и правда ставят — просто до нас очередь ещё не дошла, если мы здесь «только что»).
3. Мы забыли не всё — только сведения о себе, а не об окружающем мире. Мы даже оба помнили кое-что про «Сверхсветовой марафон», а это не то чтоб общеизвестная инфа. Задротские факты — это штука очень конкретная и кое-что про нас говорит. В общем, вдруг мы какие-то важные шишки, просто сами об этом забыли? Может, нам не дают вспомнить, кто мы такие, чтобы мы не устроили им какую-то глобальную подставу?
(Очевидные проблемы: не очень-то пафосный тут народ. Куча детей и молодёжи, да и вообще — по виду так вполне себе случайная выборка населения. Если б дело было во власти, то тут как минимум стоило бы ожидать куда больше пожилых белых мужчин).
4. Что если мы все узнали какую-то тайну, которую они хотят скрыть? Причём не настолько серьёзную, чтоб за неё убивать, но всё равно такую, что на тормозах не спустишь. Вот они и подкупили персонал больницы, чтобы тут обкалывали транквилизаторами любого, кто слишком много знает.
(Очевидные проблемы: даже если поверить, что нас любезно оставили в живых — память-то стирать зачем? Мы и так никуда не денемся, тут же лифты заблочены и охрана стоит. А старательно делать вид, что всё в порядке — это же куча геморроя. Почему было тупо не сделать тюрьму, безо всякой амнезии? Ну и самое главное: если мы забыли только факты о себе, то как им это вообще поможет?)
Мы сошлись на чём-то типа гибрида всех этих версий. Когда нам надо будет угадать, как сейчас поступят врачи, будем исходить из такого вот примерного наброска:
Мы все узнали про себя какой-то страшный секрет, но убивать нас из-за этого не хотят. У них есть такая специальная мутная больница, где можно держать пленников и заодно на них наживаться. Чтобы был повод нас сюда запихнуть, нас чем-то отравили, а родственникам сказали, что у нас какая-то зараза, из-за которой нам нужен карантин. Врачи пообещали, что будут изучать эту болезнь и искать лекарство, и повесили все траты на нашу страховку. А потом стёрли нам память, чтобы мы забыли этот самый секрет — они почему-то всё равно боятся, что он всплывёт, даже когда мы сидим под замком.
Что-то здесь было не так. Ну, типа, когда Архи рассказывал про систему имён, у меня в голове что-то щёлкнуло, как будто я уже это знал. А здесь ощущение было как от любой другой догадки — вполне правдоподобно, но... как бы это сформулировать... типа, без особых откровений? Вроде паззл сошёлся, но не было такого, что раз — и детальки собрались сами по себе.
Что-то мы явно упускали, но на то оно и расследование.
Я не стал пока говорить Архи, откуда его знаю — чисто на тот случай, если доктор Парек не врал, что у него более серьёзный случай амнезии. Откуда мне знать, вдруг у Архи и правда мозги повредятся — мало ли, вылезла какая-то побочка на этот укол, которым стирали память. Может, Парек блефовал, а может, и нет. Приберегу на тот случай, если мы упрёмся в тупик — или вдруг окажется, что это важная информация.
— Так, ну окей. И какой же у нас план? Где будем искать улики? — спросил я.
— Хм, — задумался Архи. — Наверное, не здесь. Явно не на этом этаже. Здесь у пациентов полная свобода — никто бы не рискнул оставлять улики там, где их могут найти.
— Может, они не настолько осторожны, — предположил я.
— Нет, нельзя на такое рассчитывать. Если здесь что и есть, заметать следы они умеют. У большинства пациентов уже далеко не первое имя. Кто-нибудь то и дело что-то узнаёт, после чего их просто перезагружают. Нужно сделать такой ход, которого от нас не ожидают.
— Ну и чего же от нас не ожидают? Ты ведь вроде как О? Значит, даже тебя постоянно перезагружают. А ты ж наверняка то и дело пытаешься, типа, делать неожиданные ходы.
Мы понизили голоса — мимо прошёл пациент, направлявшийся за едой к дальнему столику.
— Не напоминай, — скривился Архи. — Пожалуй, на этот раз у нас есть преимущество. Если у тебя всего пятый номер — значит, обычно, когда меня хватают за стропу (*), тебя рядом нет. Если мы объединим усилия, то, может, и придумаем новый подход.
Я кивнул:
— Ладно... хм. Что я такого знаю, до чего ты сам бы...
Он резко втянул воздух и бросил на меня взгляд. Вроде как... обвиняющий?
— Стоп. Это если у тебя пятый номер. Я чуть было не построил весь план на серьёзном допущении.
Необъяснимое чувство ужаса. Дежа вю.
— Л, я не...
— Я решил, что все эти разы действовал без твоего влияния, только из-за твоего имени. Что если в этом и подвох? Вдруг я не смог предпринять ничего неожиданного только потому, что это ты отговариваешь меня от неожиданных поступков и пытаешься быть источником энтропии для моего генератора случайных чисел?