У меня глаза на лоб полезли. Не то чтоб у меня была куча дел, но зависнуть в больнице на четыре месяца — это как-то дофига. Что со мной вообще случилось-то?
Я передал ей красные кубики для атаки, и у неё прям глаза загорелись — ну, как будто до сих пор она сидела и тупила, а теперь вдруг обрадовалась, что наконец-то есть чем заняться. Она начала захватывать территории в Европе и Северной Америке, а я воспользовался паузой и ввернул вопрос про «что случилось».
— Не бойся, угрозы для жизни нет. Ты пережил психологическую травму, и теперь у тебя генерализованная диссоциативная амнезия. Из Северо-западных территорий в Онтарио, — сказала она. Я как-то не сразу врубился, типа с какого это перепуга у меня болезнь из Канады, но потом она бросила на меня нетерпеливый взгляд, и до меня дошло, что надо кидать кубики на защиту. Что-то походу я не до конца ещё проснулся.
— Амнезия? — спросил я. — И что же я забыл? — Ну, точно не Канаду.
— Термин «диссоциативная амнезия» означает, что ты утратил большую часть воспоминаний из жизни. Это как правило. У тебя случай менее изученный — ты, скорее всего, помнишь факты, которые не касаются лично тебя. Исчезло всё, что ты использовал для самоидентификации. То есть имя, возраст, гендер, вероисповедание и так далее.
Так, проверим. Свой возраст и гендер я действительно не знал. Зато...
— Не, меня зовут 2. Это я всё-таки помню.
Она кивнула:
— Из Скандинавии в Украину. Боюсь, что «2» — это не настоящее твоё имя. Можешь им пользоваться, если хочешь, но это просто заглушка, которую мы подкинули твоему мозгу вместо забытого имени. В зависимости от склада психики у тебя могут обнаружиться и другие подобные псевдофакты. Впрочем, это довольно редкое явление.
Я кивнул. Стоило вдуматься — сразу дошло, что имя и правда левое. Я не помнил, чтоб меня хоть раз кто-то называл «2» — хотя если б она не сказала, я бы всё списал на амнезию.
Несколько ходов мы играли почти молча, а я пока раздумывал, какие вопросы позадавать. Как меня на самом деле зовут? Где я живу, чем занимаюсь? Есть ли у меня девушка? Или... может, парень? Какого я хотя бы пола? Так-то я знал, что у меня в штанах (ну, то есть под больничной рубашкой), но это ж ещё ничего не значит. ...Или значит? Мне смутно казалось, что по этому вопросу есть разные мнения, но в упор не получалось вспомнить, от кого я их слышал.
Кажется, доктор Орчард была совсем не против играть в тишине. Но я нарушил молчание — до меня вдруг дошло, что хватит и одного вопроса.
— Так это, — сказал я, — что я забыл-то?
Она бросила на меня странный взгляд и медленно повторила:
— Термин «Диссоциативная амнезия» означает, что ты утратил большую часть воспоминаний из...
— Не, не. Типа, что конкретно-то я забыл? Как меня на самом деле зовут, и вообще?
Она глубоко вздохнула.
— Я не могу тебе этого сказать, — проговорила она после очередной паузы.
Вот не такой ответ я хотел услышать. Блин, да это вообще не ответ. Это прям полная противоположность. Да ещё и формулировка шаблоннее некуда!
— ...А-а-а почему? — спросил я. Как будто были варианты, что я спрошу.
— Потому что, — объяснила она, закрыв глаза, — если я расскажу тебе забытое, прежде чем ты сам вспомнишь, это затормозит естественный процесс выздоровления. Твоему мозгу надо заново подсоединить старые воспоминания, а если скормить ему готовые ответы, он прекратит поиски. — Фраза явно была заученная. Может, она типа специалист по таким случаям.
Я опять бросил кубики на защиту, чтобы отбить масштабную атаку на Индонезию. Как по мне, объяснение было железное.
— Так значит, вам придётся давать мне подсказки? Чтоб я типа всё это вспомнил?
Она нахмурилась, но тут же старательно изобразила спокойствие. Типа ей нельзя сердиться при пациентах? Хотя я не очень понял, с чего бы ей сердиться.
— Так мы не делаем, — ответила она.
— Да? — переспросил я. — Ну а... как делаете?
У неё возник такой отсутствующий взгляд, словно она пыталась что-то вспомнить. Затем она вздохнула:
— Атакую Камчатку с Аляски.
Я бросил один кубик — у меня там стояла всего одна армия — и стал ждать ответ по существу. Только, э-э, не дождался. Она опять пошла в атаку, в Якутск и Иркутск.
— Слушайте, ну серьёзно... что вы типа можете рассказать-то? Ну то есть я не хочу себе испортить всё лечение, но хоть что-то полезное должно найтись.
— Из Иркутска в Монголию, — сказала она, бросив кубики.
Я не стал кидать на защиту.
— Это самое... вы бы помогли хоть немного. Не может такого быть, чтоб мне вообще ничего нельзя было знать.