Сама гавань Арбузову показалась довольно-таки просторной. В полутора кабельтовых от берега, насколько, видимо, позволяла глубина воды, стояли фрегат «Палла-ла», корвет «Оливуца», транспорты «Князь Меншиков», «Двина», «Иртыш» и «Байкал», паровая шхуна «Восток». А там, в стороне, что за суденышко? Уж очень знакомым оно показалось Арбузову. Он напряг зрение и прочитал название — «Аргунь». Это ему говорило о многом. Значит, псе правильно — Амур судоходен и в устье. Он впадает в Татарский залив, а может, даже и пролив. Здорово! Впол-
не возможно, что военный губернатор прибыл в Де-кастри раньше отряда.
Арбузов свернул за угол флигеля и в двадцати саженях увидел группу людей, среди которых был Муравьев. Военный губернатор стоял в окружении морских офицеров и штатских лиц. Рассмотрев в группе вице-адмирала, Александр Павлович остановился в нерешительности. Ему полагалось доложить по всей форме, что вверенный отряд прошел путь от озера Кизи до порта Де-Кастри благополучно, проявив мужество и стойкость. Однако удобно ли это делать сейчас, в присутствии штатских. Не покажется ли такой доклад не к месту? Но на размышления времени не было. Из неловкого положения вывел его Муравьев. Первым заметив Арбузова, он что-то сказал собеседникам и те повернули головы в сторону приближавшгося капитана 1 ранга.
— Рад вас видеть в добром здравии, Александр Павлович! — подал голос Муравьев, сняв с Арбузова нерешительность и напряжение. — Составьте участие в нашей беседе.
Александр Павлович степенно поднес руку к козырьку, представился. Ему приятно повезло. Около Муравьева стояли люди, которых Арбузов никогда не видел в глаза, но чьи славные имена не однажды слышал. Скажи Александру Павловичу кто об этом раньше, он не поверил бы, что в маленьком порту Де-Кастри, отдаленном от центра России на большие тысячи верст, увидит сразу столько известных на всю страну людей. Муравьев поочередно познакомил Арбузова со всеми.
Не трудно было догадаться, что плотный с отвисшими усами вице-адмирал есть ни кто иной, как сам командующий дальневосточной эскадрой Евфимий Васильевич Путятин. В человеке богатырского телосложения в черном одеянии, с седой до синевы бородой Александр Павлович без знакомства признал бы архиепископа Иннокентия. О неугомонном путешественнике, ученом-этнографе не однажды рассказывал ему тот же Муравьев. Сорокалетнего, склонного к полноте мужчину, со вкусом облаченного в штатское платье, с мягкими чертами лица доброго и покладистого человека, военный губернатор представил, умышленно не называя фамилии:
— Иван Александрович, — начальник Департамента внешней торговли, коллежский ассесор. Вместе с господином Путятиным прибыл на фрегате «Паллада», участвовал
в роли секретаря в важной дипломатической миссии. Бы.: в Японии, Китае, на Филиппинах…
Арбузов в знак удовлетворения кивнул.
— Он же, — дополнил Муравьев, — автор романа «Обыкновенная история».
— Господин Гончаров! — изумился Арбузов. Он хорошо помнил, как в 1849 году трудно было достать номера журнала «Современник», в котором напечатали «Обыкновенную историю». Люди светского общества собирались в кружки и читали роман вслух.
Александр Павлович, впервые видевший рядом с собой «живого» писателя, сочинение которого так восторженно воспринял свет России, горячо и долго тряс ему ру-ку.
— Ас Геннадием Ивановичем Невельским, — Муравьев легким кивком показал на капитана 1 ранга с темными бровями и густыми усами, — вы, Александр Павлович, также заочно знакомы. Как морякам вам есть что сказать друг другу.
«Так вот ты какой, Невельской!» — Арбузов пожал крепкую шершавую руку «амурскому фанатику», о дерзновенных делах и твердости характера которого много слыхал от разных лиц.
Прерванный с появлением Александра Павловича разговор возобновился.
— Я успел посмотреть устье Амура, — сказал вице-адмирал Путятин и интригующе замолчал. — Если изволите, господа, знать мое мнение об этой реке, — пожалуйста, — готов честно высказать его где угодно. — Дождавшись полного внимания, он медленно продолжил — К сожалению, господа, не могу разделить с вами восторга. Амур — мелкая река, его устье — грязная лужа. Пароход «Аргунь», как слышал, по Амуру прошел. Плоты в расчет брать не будем — им глубина не нужна. Однако и их без судна сплавлять нельзя. «Аргунь» пароход маленький. Что же касается фрегата, он будет считать мели. И как бы вы горячо ни возражали, я убежден, что эта сибирская река — не Волга. Мне жаль, господа, ваши усилия, но поверьте — Амур бесперспективен…
Арбузов заметил, с каким недовольством выслушали адмирала Муравьев и Невельской.
Что ж, в порядке дискуссии годится и ваше, Евфи-мий Васильевич, мнение, — сдержанно отозвался военный губернатор. — К моему огорчению, вы не одиноки. Однако
не будем мешать общей интересной беседе. Давайте поговорим тет-а-тет.
— С удовольствием.
Муравьев и Путятин отделились от группы и не спеша пошли вдоль берега. Арбузов остался на месте.
— На чем, господа, я остановился? — спросил Гончаров, поспешив направить мысли собеседников по другому руслу. — Ах да, на Японии. — И он повел неторопливый рассказ о дипломатическом вояже фрегата «Паллада».
Арбузову любопытным показался факт встречи в Японии русских дипломатов с американцами. Александр Павлович знал о происках и недозволенных приемах на Дальнем Востоке англичан, но чтобы так уверенно и нагло вели себя американцы, слышал впервые. Однако перед ним стоял живой свидетель, который сам видел янки на островной земле, разговаривал с ними и японцами…
Американский коммодор Мэтью Перри был смел и нагл. Он прибыл в Японию на фрегате «Сусквеханна» в сопровождении других военных кораблей летом 1853 года. Суда дипломатической миссии зашли в Токийский залив и бросили якоря в порту Урага. Коммодор Перри имел неограниченные полномочия конгресса Соединенных Штатов на «открытие» портов в Японии.
— Как мы понимаем, — говорил Гончаров, — Соединенным Штатам, помимо рынка, нужны японские порты, которые являли бы собой промежуточные станции на пути к востоку Азии. Американцы страшатся конкуренции, посему спешат распространить свое влияние и оттеснить от Японии другие страны. Их дипломаты смотрят далеко вперед…
Коммодор Перри предъявил японским властям свои полномочия и письмо президента Соединенных Штатов Фильмора. В нем содержалось предложение заключить договор о взаимовыгодной торговле и об открытии некоторых японских портов для американских кораблей. Властный посланец конгресса Соединенных Штатов, оставляя письмо, заявил, что он отправится с эскадрой в Китай, но через полгода вернется в Японию за обязательно положительным ответом.
— Всякие ультиматумы, насилие возбуждают умы и порождают у людей протест, — прогудел архиепископ Иннокентий.
— Совершенно верно, — согласился Гончаров. — Так было и в Японии. Большинство феодалов высказалось за
оказание американцам военного сопротивления и кое-где начали возводить береговые укрепления. Однако правительству было ясно, что феодальная Япония с ее весьма слабой армией и старым вооружением не сможет противостоять натиску янки.
— И что же? — поинтересовался Арбузов.
— Все произошло так, как пожелали американцы, — ответил Гончаров. — Перри вернулся из Китая за ответом. Японское правительство пошло на переговоры. Они состоялись в Иокогаме и завершились подписанием договора. Американцы получили право захода в порты Хакодате и Симодо. Это произошло в марте сего, 1854, года.
— Что же получается? — проговорил Невельской. — Мы пытаемся установить с японцами дружеские отношения, а в это время у нас на глазах нахально янки диктуют им свою волю.
Слова Невельского прозвучали упреком участникам дипломатической миссии в островную страну. Гончаров пожал плечами, не сумев возразить.