— Раз мышь ловлю, значит, сильна.
— Почему тогда собаки боишься?
— Собака сильнее.
— Сильна ли ты, собака?
— Потому и кошку ловлю.
— А как же тебя человек бьет?
— Человек сильнее.
— Силен ли ты, человек?
— Силен, если меня собака боится.
— А почему тебя смерть берет?
— Смерть сильнее.
— Сильна ли ты, смерть?
— Как не сильна, раз человека жизни лишаю.
— А почему тебя шаман гоняет?
— Шаман сильнее.
— Силен ли ты, шаман?
— Меня сама смерть боится, значит, силен.
— Почему тогда огня опасаешься?
— Огонь сильнее.
— Силен ли ты, огонь?
— Сам шаман меня опасается. Конечно, силен.
— А почему воды боишься?
— Вода сильнее…
Мальчик и черный человек
На краю большого аала жили старик со старухой. Не было у них ни скота, ни богатства, и жили они очень бедно.
Утешал их старость сын, мальчик лет десяти. Он и по хозяйству бегал, и дрова рубил, и воду таскал, и в тайгу за мелкими зверями и птицами охотиться ходил.
Любили своего сына старик со старухой, от всяких напастей его остерегали, поучали мальчика:
— С прохожим не связывайся, проезжему не перечь.
— Хорошо, хорошо, — отвечал он им.
Забрел он однажды далеко в тайгу. Ходил, ходил, ни одного следа не выследил, ни одного зверя не убил. Идет обратно грустный, что никакой добычи у него нет, видит, между камнями лисята сидят. Только он тетиву лука натянул, хотел выстрелить, выскочила лиса.
— Не стреляй моих детенышей, — просит. — Если хочешь, я тебе и так одного лисенка подарю. А еще доброго коня дам. Когда тебе трудно придется, они помогут. Береги их.
Опустил лук мальчик. Сел на серого коня, которого ему лиса дала, взял лисенка под мышку, поехал домой. На краю аала с коня соскочил, поводья на гриву ему кинул, лисенка на землю пустил.
— Гуляйте пока. Когда надо будет, я вас позову.
Отец и мать его в тревоге ждут, боятся, как бы с ним чего не случилось.
— Где ты до самого вечера ходил? Где твоя добыча?
Не стал мальчик старикам правду сказывать. С ребятами, говорит, заигрался. Те и поверили.
Лунная ночь пролетела, солнечный день наступил. Засобирался мальчик опять в тайгу. Отец наказывает:
— Смотри, снова с ребятами не пробегай весь день!
Покормили сына, проводили его.
Вышел мальчик из аала, оглянулся на все стороны, закричал:
— Бело-серый мой конь, маленький мой лисенок, идите скорей ко мне!
Они уже тут как тут.
— Чего тебе, наш добрый хозяин?
— Да вот, на охоту собрался. Зачем мне теперь пешком ходить?
Сел на коня, рванул поводья, помчался к синим тасхылам.
Бежит богатырский конь во всю мочь. Земля от его бега назад перемещается, небо вперед отодвигается. Где копыта ступают, земля комьями летит, позади горы да ямы остаются.
Много они гор и рек пересекли, много земель проехали. Широкие степи напрямик пробегали, густую тайгу одним махом перескакивали. Ничего на пути не встретили, ни зверя когтистого, ни птицы крылатой.
— Что такое приключилось? — горюет мальчик. — Может, кто уничтожил всю живность в тайге? Как охотнику без добычи ворочаться?
И тут в кустах возле речки увидел волчат. Схватился за лук, натянул тетиву. Откуда ни возьмись, волк с волчицей выбежали.
— Не стреляй наших детенышей. Если надо, мы тебе и так одного дадим. Будет он тебе служить.
Поехал он домой. Лисенок с волчонком сзади бегут.
Дома его отец с матерью ждут, не дождутся.
— Где так долго был? — спрашивают. — Почему без добычи?
— С ребятами, — говорит, — заигрался…
Наутро снова в лес подался. Быстрые реки пересекал, высокие горы переезжал, сквозь густую тайгу продирался — ни зверя, ни птицы не увидел, не добыл. Назад уже поехал, когда на деревьях медвежат приметил. Только стрелять в них хотел, медведица вышла:
— Оставь моих детей. Я тебе дам, что захочешь.
— Охотник я. Кроме зверей мне ничего не надо.
— Бери тогда одного медвежонка. Он тебе служить будет.
Поздним вечером вернулся домой. Серка оставил пастись, а зверят в сарай с сеном закрыл. Старики не дождались его, легли спать. И он тоже лег.
Поутру отец зачем-то зашел в сарай, увидел зверей, перепугался.
— Ой, старуха, в нашем сарае звери сидят!
Мальчик тут проснулся.
— Не бойтесь, — говорит, — это мои друзья.
Отец никак в толк не возьмет.
— Где это видано, со зверями родниться? Они когда-нибудь нас же и сожрут. Убить их надо да шкурки с них обснимать.