— Эта, что ли, Юзют хана мельница? — спрашивает Харызах.
— Она самая, — отвечает ему женский голос.
Знакомым показался этот голос Харызаху. И верно: дочь Таг ээзи, Хозяина гор, всем на мельнице распоряжается. Та самая, что в саврасого коня заговорена была.
— Крупы мне надо смолоть.
— Можно и смолоть. Только одно условие.
— Какое такое условие?
— А вот какое. Перетащи все мешки с мукой вон туда, в лес. У нас все так делают.
Она думала, что Харызах с этой работой не справится, а глядит, все мешки уже на том месте.
— Раз ты такой сильный, может, и мельницу перетащишь?
Харызах, слова не сказав, пошел к мельнице. Черти и все, кто тут с нижнего мира собрался, дела свои побросали, в карты играть перестали, примолкли, ждут, что дальше будет.
Пригнулся Харызах, поднял разом мельницу.
— Ну вот, теперь и говорить больше не о чем. Унесу мельницу людям. Пусть они себе мелют.
Как закричат тут! А дочь Таг ээзи громче всех:
— Оставь мельницу! Бери что хочешь, только оставь!
А он уже шаг сделал.
— Не уноси мельницу, Харызах, — говорит дочь Таг ээзи. — Я тебе вот это дам.
Сняла с пальца кольцо и ему подала.
— Не простое оно. Только подбрось его, и все силы нижнего мира у тебя в услужении будут. Что захочешь, все сделают. Я тебе это кольцо отдаю за то, что ты коня резать не стал, меня в живых оставил.
Харызах мельницу опустил, загрохотала она снова на всю тайгу. Тут же смолол свое зерно на крупу, домой повез. Когда в аал приехал, крупу раздал людям, а в мешки песок насыпал и в амбар кума отнес.
Увидел кум, что и с этой работой Харызах управился, перепугался. Отправился к хану.
— Хитер твой парень! Что ни задам ему, честь по чести выполняет. Даже на мельнице Юзют хана со всеми силами нижнего мира справился. Но все равно ему меня не провести. Дам я ему такую работу, что и он отступится. Велю ему, чтобы завтра же перед твоими окнами речка текла, а по ней всякие птицы плавали.
— Давай, кум, сделай так. Надо нам его погубить.
Кум это все своему работнику и пересказал. Загоревал было Харызах, да про кольцо вспомнил. Дождался ночи, вышел на улицу, достал кольцо и вверх подбросил.
— Ну-ка, силы Юзют хана, идите сюда!
Столько тут всякой нечисти появилось! Ушастые, хвостатые, с рогами, с копытами, черные…
— Чтоб к утру река бежала по нашему аалу и чтоб по воде гуси-лебеди плавали! — приказал им и спать пошел.
Еще утро не настало, нечистые всё, как им Харызах велел, сделали: под самыми окнами ханской юрты река течет, по ней гуси-лебеди плавают. Хан такое увидел, скорей к куму.
— Не избавиться нам от этого парня. Бежать надо отсюда.
Харызах радуется: кольцо службу сослужило. Пришло ему на ум еще кольцо испытать. Накинул он уздечку на ханского саврасого коня и увел его в горы, а там подбросил колечко.
— Сними свое заклятие, Хозяин гор! Верни дочери хана ее облик!
Сказать не успел, как стала перед ним девушка — красавица из красавиц, шестьдесят кос на плечах, пятьдесят кос на спине.
— Спасибо тебе, Харызах! Отец отдал меня в жертву Хозяину гор, а тот вместе со своей дочерью обратил нас в этого коня. Ты и саврасого укротил, и нас вызволил, и весь нижний мир тебе служит. Бери, если хочешь, меня в жены.
Повел ее Харызах к своим родителям. Отец с матерью возрадовались. От счастья рыдают, от горя смеются.
Узнал народ, что хан с кумом своим исчезли неведомо куда, сделал Харызаха ханом. А имя он свое прежнее сохранил — Харызах, что значит с вершок.
Коден хан
Жил да был когда-то Коден хан. Не добрый, не злой, но заносчивый. Ехал он однажды по опушке леса, берегом большой реки, и вдруг дорогу ему перебежал голый мальчик.
«Что такое? — подумал Коден хан. — Никогда ни один человек мою дорогу не переходил, ни один зверь моего коня не опережал, а тут на тебе — какой-то голяк!»
— Кто ты такой, что безо всякого почтения перебегаешь дорогу хану?
— Каждый идет своей дорогой, — говорит мальчик.
— Кто ты, такой дерзкий? — снова спрашивает хан.
— Ты на коне, а я пешком. Скажи ты сначала, тогда я отвечу. Если первым скажу, ты уедешь, а я стой как дурак.
— Ну что ж, скажу. Коден[6] ханом зовут меня. Езжу на буланом коне.
— Конь у тебя и в самом деле неплохой, богатырский конь. А вот имя твое худое и смешное, даже сказать стыдно! — Мальчик похлопал себя по бедру, закатился тихим смехом, засмеялся громким хохотом. — Вот так-так! А еще ханом называешься!