Выследили свояки зверя, а подойти близко боятся. Стрелять тоже боятся. Сбились в кучу и перешептываются:
— Ты стреляй!
— Нет, ты стреляй!
— Да-а, а ну как он выскочит и на нас набежит? Всех растерзает!
Трясутся свояки, ни одному помирать неохота. А зверь — вот он, рядом совсем. Стали все семеро луки натягивать. От страха дрожат, один другому под руку наговаривает:
— Смотри, не промахнись!
А дело осенью было. Трава вся посохла. Чуть ветерок дунет, она и шуршит. Пока свояки луки натягивали, стрелы накладывали, сзади где-то мышь пробежала по сухим листьям. Трусливые баи шелест услышали, луки-стрелы побросали, кинулись в разные стороны.
Каалка и Копчон со смеху покатываются, на них глядя:
— Вот так охотники!
А сами от свояков не отстают. Любопытно им узнать, что те говорить станут. Ночью возле юрты, где они все собрались, затаились, слушают.
Перессорились, переругались баи, один на одного спирает, один другого виноватит. Тот на этого, этот на третьего наговаривает, никак не разберутся. Ссорились, ссорились всю ночь, пока какой-то из них предложил на семь аалов разъехаться, коль вместе жить не могут. Договорились разъехаться. Да вот беда. У них было девять табунов коней. Если каждому по табуну взять, два лишних остается. Коров семьдесят две головы держали. Тоже поделить не могут — две головы не делятся.
Они бы и уезжать никуда не стали, да зверя боятся. Шутка сказать — убить его хотели! А ну как этот страшный зверь захочет им отомстить?
— Давайте поговорим с Каалкой и Копчоном, попросим их зверя убить. На то они и охотники.
— Давайте.
Братья-охотники все это услышали и к себе.
Каалка говорит:
— Придут к нам свояки, начнут уговаривать на зверя пойти, ты соглашайся, а я буду отказываться. Посмотрим, что выйдет.
Баев долго ждать не пришлось, все семеро пожаловали. Ходили, говорят, вчера в тайгу, того зверя видели, стреляли в него, да промахнулись. Чуть их зверь не задрал.
— Сходите вы, убейте его. Все ж таки вы охотные люди.
Копчон на брата поглядел.
— Может, сходим, а?
Каалка руками замахал:
— Что ты, Копчон! Никак нельзя. Вдруг и мы промахнемся, тогда нам зверь отомстит. Баи его рассердили, а нам с тобой расплачиваться. Не-ет, пусть сами его убивают. А не сумеют, им все равно жизни не будет. Зверь их хоть где найдет. А ты говоришь, сходим! Пусть хоть всех баев передушит. Нам какое дело. Мы его не стреляли, значит, он наш покровитель, нас не тронет. А им все одно конец теперь. Трех дней не пройдет, передушит их всех.
Свояки и вовсе загоревали, дрожмя дрожат со страху.
— Помогите нашей беде, спасите нас от зверя. Все, что хотите, отдадим вам.
Каалка вроде соглашаться начинает:
— А что вы дадите?
Свояки между собой шептаться давай:
— Отдадим им два табуна коней и двух коров. Все равно их поделить не можем.
Так и братьям сказали.
— Что ж, — Каалка говорит, — так и быть. Мы бедные люди. Попытаемся. Только вот что. Вам лучше отсюда уехать. Здесь вас зверь в покое не оставит. А ну как мы его сразу не убьем, он вам и отомстит.
— Сегодня же уедем, — обрадовались свояки. — Нам бы только живыми остаться.
Тут же пригнали братьям-охотникам коней, коров привели, собрали свое добро и поскорей из этих мест подальше.
Посмеялись Каалка и Копчон над глупыми и трусливыми баями, стали жить-поживать в достатке и благополучии.
