Услышал Халдама ее слова.
— Почему ты так говоришь, дорогая сестра? Надо мне идти к отцу.
Приходит к хану в юрту.
— Здравствуй, отец! Что ты печально сидишь, над чем горько задумался?
— Ох, мой добрый сын, обманула меня Ай Арыг. Сказала, будто умер ты. Садись.
Стал с ним Салар хан своим горем делиться, свою печаль рассказывать.
— От Моол хана пришел смертный вызов. Надо из лука богатырского стрелу в его землю пустить. Через три дня не сделаем, войной на нас Моол хан пойдет. Поднимешь ли, сын, богатырский лук?
— Почему не попробовать, — отвечает Халдама. — Да вот беда, отец, изуродовали меня, обессилили.
— Кто это сделал?
— Старший брат Амыр Сана и его злая жена Хара Торгы. Жилы на руках перерезали.
Салар хан как на огне вскипел, на месте усидеть не может.
— Говорил я ему, нельзя брать жену из тайги. Не послушался меня. Ну, ладно. Теперь нам не до него. Пойдем, сын, твою силу пытать. Сумеешь — выстрели из этого лука. Не сможешь — всем нам смерть придет, в угон заберут, род наш кончится.
— Давай попробуем.
Вышли они из юрты.
Разом поднял Халдама огромный лук, натянул тетиву до девятой зарубки. Взял тогда стрелу и надпись на ней сделал: «Когда эта стрела из красного дерева долетит до земли Моол хана, пусть через три дня ждут меня, сына Салар хана. Понравится мне ханская дочь — в жены ее возьму, а если нет, то землю разрушу, все переверну, все сокрушу».
Еще раз поднял лук. Одну ногу вперед подал, другую назад отставил. Наложил стрелу, стал тетиву натягивать до двенадцатой зарубки. Все силы напрягал, пока солнце с восхода до середины неба не поднялось. Кровью глаза налились, жилы чуть не лопаются. Никак не может до двенадцатой зарубки натянуть. Горюет Халдама, кровавыми слезами заливается, черным потом обливается — не может справиться.
— Не могу, отец дорогой, — говорит, — сил недостает, жилы рук ослабли. Видно, умирать нам придется.
Салар хан старчески склоняется перед ним, по-молодому прискакивает, сына умоляет еще напрячься.
У Халдамы из концов пальцев кровь каплями проступает. Горюет он:
— Как сильно изрезал меня мой брат Амыр Сана!
С утра начал тянуть, а солнце уже к закату подходит и все еще до двенадцатой зарубки достичь не может.
Из последних сил натужился Халдама, натянул лук, пустил стрелу. Засвистела стрела, будто стаи птиц запели, загремела стрела, как в колокола ударили, улетела куда надо.
Обливаясь слезами и потом, поднялся Халдама.
— Ну вот, отец, теперь ты можешь быть спокоен.
— Нет, сын мой, не будет мне покоя, пока у нас Хара Торгы живет.
— Делай как хочешь, отец, а я старшему брату не судья, — говорит ему Халдама. — Только не обижай мою сестру и твою дочь Ай Арыг. Это она спасла меня, вылечила и выкормила тайно от всех. Потому и сказала, что я умер. Я и вправду уже не жил, да забота и мудрость сестры спасли меня.
Позвал тогда Салар хан Ай Арыг, вышел ей навстречу, обнял и сказал:
— Дорогая дочь моя, Ай Арыг. Ты спасла наш род от позора и угона. Ты вызволила сына моего Халдаму. Спасибо тебе. А теперь призовите ко мне Амыр Сана и его жену.
Привели к нему Амыр Сана и Хара Торгы. При виде их разъярился Салар хан и повелел своим стрелкам:
— Сделайте с ними то же, что они с моим сыном Халдамой сделали. Пусть у Амыр Сана жилы на руках разрежут и бросят его в ту яму бездонную, которую он для брата копал. А эту лесную женщину сожгите, чтобы следа ее не осталось на нашей земле.
Стрелки точно все исполнили, как Салар хан сказал.
А на земле Моол хана вдруг услышали шум и грохот такой, что все со страху из юрт повыскакивали. И сам Моол хан выбежал.
Со свистом и ревом воткнулась прямо перед ханской юртой раскаленная докрасна огромная стрела. Подошел к ней Моол хан, прочитал надпись на стреле, загоревал, запечалился. Пожалел, что такое дело затеял. Против него самого оно и обернулось. Самому ему теперь смерть и угон грозят.
Халдама между тем отдохнул, оправился после богатырского напряжения, стал собираться в путь-дорогу. Сел на бурого коня Салар хана, взял у сестры Ай Арыг волшебную плетку и на землю Моол хана устремился. Прямо к юрте его прискакал.
Моол хан идет навстречу, под руку берет, за стол садит, угощает самой лучшей едой.
— Долетела ли стрела богатырская? — спрашивает Халдама.
— Долетела.
— Если так, то ты знаешь, зачем я сюда явился?
— Знаю, — говорит и тут же велел привести дочь.
Посмотрел Халдама на ханскую дочь. Семьдесят кос у нее на плечах, пятьдесят кос на спине. Хороша собой и лучезарна, со светлыми помыслами и добрым сердцем.