— Я уже смирился с одиночеством и не собираюсь ничего менять. Ты просто оказалась в ненужном месте в ненужное время. Но если тебе так хочется услышать это, то ладно — ты мне нравишься, Орихара.
—Ты самому себе противоречишь, неужели ты не видишь этого? — Асами сделала пару шагов в его сторону, но Фейтан тоже сдвинулся с места, сохраняя дистанцию. — Почему ты так хочешь, чтобы я ушла?
— Потому что чудес в жизни не бывает. Только вот не надо говорить мне что-то вроде: «О, Фейтан, ты тоже мне нравишься» и все в таком духе, — передразнил он женскую манеру говорить. — Я все равно тебе не поверю.
Асами рванулась с места, развернула Фейтана лицом к себе, и влепила звонкую пощечину. Его голова чуть дернулась, на бледной коже остался розоватый след. Фейтан с недоумением уставился на неё.
— Да что, черт возьми, такое сделала с тобой эта стерва?! — закричала Асами, удивляясь возникшей внутри злости. Да тут мало одной пощечины. Мало самого громкого крика, на который способны её голосовые связки. — Что она сделала, если ты говоришь такие глупые и ужасные вещи одновременно? Сколько времени я провела в Минамитите? Почти две недели? И все это время мне говорили, что я похожа на неё! Но неужели я хотя бы отдаленно напоминаю человека, который способен нанести другому подобные увечья? Неужели вы все думаете, что я такая же? Или все дело в лице, которое я даже не выбирала?
— Орихара…
— Вот именно — Орихара. И к этой вашей Мисаки я никакого, даже самого призрачного, отношения не имею! Почему просто нельзя забыть о её существовании, или хотя бы на мне за это не отыгрываться?! За эти несколько дней мне столько раз было страшно! Я за всю свою жизнь столько не боялась! И все из-за того, что вы не можете забыть…
— Орихара, да что с тобой? — её перебил Фейтан. Он смотрел испуганно и немного ошарашенно.
— Что со мной? Да ты себя на мое место поставь! Сборище ребят с садистскими наклонностями ненавидит меня за то, чего я не просто не совершала — о чем я даже не знала до последнего времени, и всячески мешает мне жить спокойно! Мне угрожали, на меня нападали, меня шантажировали и похищали! А потом спросили, что со мной такое, будто всего случившегося недостаточно! — горло начало саднить от крика и Асами затихла. По щекам катились слезы, она раздраженно утерла их ладонью. После всего сказанного нужно отдышаться.
— Успокойся…
— Успокоиться? Да я бы с радостью, если бы человек, к которому я действительно по-доброму отношусь, не вел бы себя, как последний эгоист! «Уходи, Орихара, ты мне больше не нужна»! А меня вообще кто-нибудь спросил? Может быть, я не хочу уходить?
Ещё мгновение назад Фейтан находился перед ней, а теперь оказался у неё за спиной. Он схватил Асами за талию и прижал к себе. Другая рука легла на лицо, закрывая рот. Она промычала что-то нечленораздельное и попыталась зло посмотреть в его сторону, но повернуть голову оказалось сложной задачей. Асами дернулась.
— Тебе просто нужно успокоиться, — вздохнул Фейтан, без какого-либо труда удерживая её в захвате. — Я не знал, что мои друзья так преуспели в разрушении твоей жизни за последние несколько дней. Не думал, что ты настолько переживаешь. Мне очень жаль, что это произошло с тобой. Но сейчас-то всё хорошо. Я уже спас тебя.
Плечи Асами мелко затряслись. Все напряжение, что копилось внутри эти несколько дней, выходило наружу слезами и рыданиями. Фейтан убрал руку с лица и нежно развернул её к себе. Теплые руки легли ей на плечи.
— Прости, Асами, — заговорил он почти виноватым голосом. — Я запутался. Каждый раз, когда вижу тебя, я начинаю чувствовать столько всего, что уже не понимаю, что это за чувства. Если всё, что ты сказала — правда, я очень тебе благодарен. Но первым делом мне нужно разобраться в себе. За последние пару дней я узнал тебя лучше, но не могу отделаться от мысли, что проецирую на тебя… — он запнулся и опустил взгляд. — Все слишком сильно запуталось. Мне нужно разобраться кто мне нравится на самом деле: ты или мои воспоминания.
— Ты уверен?..
— Конечно же нет, — сказал он почти с привычной язвительностью. — Если я не сделаю сейчас то, что должен, это станет очередной ошибкой. Хватит с меня ошибок. Пора бы и сделать что-нибудь правильно. Я сам должен сделать это, и ты мне ничем помочь не сможешь. Всё, что могла ты уже сделала.
Фейтан осторожно притянул Асами к себе и положил голову ей на плечо. Тепло. Спокойно. Слезы уже сходили на нет, боль в горле напоминала о случившейся недавно вспышке гнева. Совсем рядом колотилось сердце Фейтана, его руки осторожно гладили Асами по голове.
Как же хорошо, когда кто-то тебя обнимает. Асами вцепилась в его рубашку и уткнулась носом в плечо. Было так хорошо. Так это и происходит у влюбленных? Объятия, поцелуи, трепет в груди? Что она чувствует к Фейтану? Нравился ли он ей на самом деле или всё дело в жалости? Почему она решила помочь ему? Ведь очевидно, что её чувства отличаются от тех, что она испытывала к Курапике. Сколько она себя не спрашивала, ответы не приходили.
— Когда я уеду, ты вернешься к «Паукам»? — тихо спросила Асами. Говорить теперь было больно.
— А ты не хочешь, чтобы я возвращался? — она покачала головой.
— Я не хочу, чтобы тебя убил Курапика…
— Кишка у него тонка меня убить.
— Но я и не хочу, чтобы ты его убил.
— Ты ведь слышала его. Он убил троих. Облил Куроро щелочью. Сломал руку Пакуноде. Довел Шалнарка до комы. Эти люди мне всё равно что семья. Как думаешь, я смогу его простить? — холодно поинтересовался Фейтан.
— Я не хочу, чтобы это продолжалось. Для этого нужно, чтобы кто-то простил…
— Курута простил нас?
— Нет. Потому я прошу об этом тебя. Вас…
— Ты удивляешь меня, Орихара. Посмотрел бы я, как ты говоришь это Куроро или Финксу. Хотя нет, оно того не стоит.
— Пожалуйста… Мысль о том, что вы собираетесь поубивать друг друга, сводит меня с ума…
— Жаль, конечно, что ты такая чувствительная, но ситуации это не изменит. Ты не понимаешь, и, судя по всему, не поймешь, а объяснять это по сотне раз тебе никто не будет, — из голоса исчезла даже холодность, осталась только сухость. — Пойдем домой, Орихара.
Фейтан отстранился от неё, не удостоив даже взглядом, и медленно побрел в сторону парковой дорожки. Асами утерла слезы и последовала за ним. Она была готова расплакаться снова в любую минуту, но держалась. Слезы пеленой застилали ей глаза, превращая всё вокруг в расплывчатые силуэты.
Сделала всё, что могла. Теперь уж точно. Только вот толку от её действий — пшик. Она просто девчонка, обычный человек, живущий обычной жизнью. Пропасть между ними и правда велика. Как понять убийство кого-то из близких, если о подобном она только в книжках читала? Или желание отомстить, если ей никогда не доводилось даже разозлиться на кого-то настолько сильно?
Представить, что с Курапикой что-то случится, было больно. Но представить его среди трупов «Пауков» было так же больно. Он собирался забрать жизни людей, и не каких-то незнакомцев, а её одноклассников. Финкс — хороший. Фейтан — плохой. Нобунага много курит. Пакунода много думает. Мачи — стерва, а Шалнарк — с телефоном. Шизуку готовит плохой карри, а Хисока — хороший какао. Все эти люди могли быть обычными ребятами, но судба распорядилось по-другому. И на этот раз их судьбы могут оборваться насовсем. Судьбы живых людей…
Судьбы похитителей. Шантажистов. Убийц. Почему она вдруг их жалеет? Не должна ли она ненавидеть? Не должно ли ей быть все равно? Они и правда были ей неприятны, но все же не настолько, чтобы желать им смерти. Может, дело в том, что она совершенно не умеет злиться? Или в том, что смерть близких людей всегда ужасала Асами. Удивительно, когда только Курапика с Фейтаном стали ей так близки?
Дорога до дома прошла в тишине. Каждый размышлял о своем и мыслями делиться не планировал. А потом — автобус в Минамититу, довольно шумный и многолюдный автовокзал, множество незнакомых лиц и голосов. Фейтан стоял рядом и ждал, пока стрелки часов не покажут полпятого и нужный автобус не подъедет к остановке. Несмотря на его близость, Асами казалось, что стоит только отвернуться и он исчезнет. Словно с ней был только его фантом.