Она осматривала людей, толпящихся рядом и напротив. Одни ждали автобус, нервничали, недовольно смотрели на часы, раздраженно притопывали ногой. Другие занимались абсолютно тем же. Только разница была в том, что им не было дела до опаздывающего куска металла — они ждали людей. И вот, наконец, автобус подъехал и обе группы будто оправились от нервного сна.
Женщины и мужчины разного возраста и внешности спускались по ступеням, утопали в радости ожидающих их людей, радовались и смеялись. И от всего этого счастливого скопища людей отделилась девушка с длинными, блестящими на вечернем солнце рыжими волосами и смело двинулась в сторону выхода в город. Взгляд Асами проследовал за ней, пока девушка вовсе не пропала из виду. Асами никогда не видела её, но она казалась до боли знакомой.
Наконец, автобус подъехал к остановке. Фейтан искусственно улыбнулся на прощание, глядя куда-то сквозь неё, и растворился в толпе провожающих. Асами села возле окна и уставилась на улицу.
Когда пейзаж за окном пришел в движение, на неё накатило липкое и противное чувство. Кого она собиралась обмануть? Она бы и не смогла помочь Фейтану. Здесь нужен любящий человек. Кто-то, кто готов был дать столько, чтобы ему не пришлось оборачиваться назад и думать о прошлом. Смогла бы она? Да куда там. В ней не было подобных чувств.
Фейтан был интересен Асами, его действия казались загадочными, а реакции — непредсказуемыми. Он был словно книга с захватывающим сюжетом, такую прочитаешь, повосторгаешься и на полку положишь. Только вот Фейтан не книга, а живой человек.
К тому же, его прошлое. Фейтан видел столько ужасов за свою жизнь, повзрослел намного раньше. По сравнению с ним Асами просто неопытный ребенок. И что она может дать такому человеку? Разве что проблем, в довесок к тем, что у него уже имеются.
А тот факт, что он убивал людей и не считает себя особо виноватым? Разве это не идет вразрез с её понятиями о морали? Фейтан спросил, убила бы она незнакомого человека, чтобы получить шанс жить нормально и выбраться из ада, в котором её бы удерживали насильно. Убила бы? По коже, несмотря на духоту автобуса, пробежал холодок. Пожалуйста, пусть ей никогда не доведется проверить себя в этом.
В новых сообщениях пусто. Асами вздохнула и убрала телефон обратно в сумку. Как она надеялась, что его молчание продиктовано обидой или злостью на неё. В её воспоминаниях он разделывает рыбу. Волосы собраны в хвост на затылке, длинная челка закрывает глаза. Нож на мгновение зависает в воздухе, не касаясь рыбы. «А ещё…» произносит он так, словно сейчас скажет что-то смущающее. Интересно, что же он хотел сказать?
В груди завертелась тоска от мыслей о Курапике. Что же она натворила? Асами ведь обещала ему не мешать, а теперь не удивительно, что он не хочет с ней даже разговаривать. Её желание помочь всем и каждому всегда выходило боком, и нынешний случай — не исключение. Теперь-то что делать? На сумку закапали слезы. Автобус уносил Асами от большого и незнакомого города, в котором она оказалась совершенно случайно. Однако ничто не могло унести её мысли куда подальше.
========== SMS-сообщения ==========
Курапика Курута
Курапика поправил такую непривычную ему юбку и достал из спортивной сумки телефон. Он был выключен долгое время, но теперь Курапике показалось, что самое время включить его. Что это было? Интуиция? Любопытство? Или ощущение, что ему теперь ничего не угрожает? Экранчик дружелюбно загорелся и поприветствовал его писклявым звуком.
Он затерялся в толпе ожидающих на автовокзале Нагои. Девушка с рыжими волосами — никто и не подумает, что с ней что-то не так. На беглянку не похожа, скорее выглядит как студентка, зачем-то приехавшая в большой город. Беглый взгляд можно списать на нетерпение, а пальцы, вцепившиеся в ремешок сумки, на беспокойство о поездке. Да, так всё и выглядит со стороны.
Оживший телефон пропищал. Новое сообщение. Это оторвало Курапику от безрадостных мыслей и переключило внимание. Он механически нажал на кнопку «Прочитать».
Асами: «Курапика, ты жив?»
Его руки мелко задрожали. А жив ли был Курапика? Хороший вопрос. Он кусал нижнюю губу, вглядываясь в лица окружающих его людей, до крови впивался в ладони ногтями, изгрыз все ногти до мяса, волнуясь, как бы не попасться никому лишнему на глаза. Взвинчен до предела, раздражен, слегка испуган и измотан, к тому же балансирует на грани с паранойей…
И все же, это было не так плохо. Курута всегда помнил о том, что могло быть хуже. И вот это самое «хуже» настало. У него будто забрали что-то дорогое, и от этого хотелось разрыдаться. Его переполняли непонимание и обида. «Типичное звучание преданного человека» — прозвучало в голове голосом Сенрицу.
Курапика из-за всех сил гнал прочь мысли о недавнем разговоре с Асами. Что-то, что можно было бы назвать судьбой, заботливо подкинуло ему проблем, помогая забыться в их решении. Чувство горечи сменилось азартом. Как оказалось, ненадолго. Причина его угрюмого настроения сама о себе напомнила.
Простой, казалось бы, вопрос… А сколько противоречивых чувств его разрывало. Что ей ответить? Спросить, зачем ей вдруг нужно это знать, особенно после того как ещё недавно ей нечего было сказать ему? Спросить, как она себя чувствует? Бросить в ответ сухое «да»? Или вовсе ничего не отвечать. Разве стоит вообще говорить с ней после такого? Ответа не было.
Нужно же было так облажаться! Рассказать практически незнакомому человеку такую важную информацию, довериться кому-то, толком ничего не обдумав. Конечно же, Курапика винил в этом себя, но это никак не облегчало той гаммы чувств и эмоций, что он испытывал. Злость на Асами тоже ничего не меняла.
Не стой у меня на пути. Хорошо, что он вовремя остановился тогда, почти неделю назад. Он ведь собирался сказать: «Просто будь на моей стороне». И как бы это звучало со стороны? Жалко? Обреченно? Что вообще побудило Орихару согласиться на его условия? Не эти ли два чувства? Или она не осознавала всей серьезности его просьбы, и ей руководило только банальное любопытство?
Бессмысленно об этом думать. Все равно мысли ничего не изменят. Что сделано, то сделано. Он ловко сбежал по лестнице, спускаясь в метро. Доехать до станции Маруноути, пересесть на другую линию, проехать одну остановку и выйти на Сенген-чо… Дорога предстоит через весь город, но пока Курапика двигался ему было спокойнее. В метро связь ловить вряд-ли будет. Пальцы лихорадочно стучали по кнопкам в попытке успеть выместить все что переполняло его в одно сообщение.
Курапика: «Я жив, но тебе-то какое до этого дело?»
В тоннеле показался поезд и с ревом пронесся мимо, растрепав волосы Курапики. Рыжие пряди рванулись вслед за составом. Устраиваясь на сидении, он снова посмотрел на экран и перечитал несколько слов, написанных там.
Несмотря на все усилия, все равно вышло не то, что хотелось сказать. Получилось слишком резко, слишком уязвлено и обижено. Снова Курапика поступил импульсивно, вместо того, чтобы сосредоточиться и немного подумать. Да что же с ним такое в последнее время?
Он попытался расслабиться и сконцентрироваться на аурах людей вокруг. Боязнь перед преследованием немного отступила, но не исчезла окончательно. Вокруг ни одного нэн-пользователя! Курапика выдохнул с облегчением. Его пальцы отпустили сумку, плечи заметно расслабились, а взгляд перестал бегать туда-сюда. Курапика слегка потянулся и откинулся на спинку сидения. Он задремал, стоило ему только закрыть глаза и устроиться поудобнее.
Из дремы его вырвал громкий голос диктора, объявляющий станцию Маруноути. Курапика напряженно оглядел поезд и станцию за окном, словно не понимая где находится, и тут же вскочил на ноги. Рука тут же нашарила телефон, лежащий неподалеку в сумке.