Нечего и говорить, как обрадовался мальчик. Бережно выкопал он драгоценный корень, завернул в платок и поспешил домой.
И теперь путь его был лёгок и безопасен. Перед ним расступались деревья, на болотах появлялись тропинки, глубокие ручьи мелели, свирепые тигры бежали при виде его в горы. Потому что нет на свете сильнее того человека, который делает добро своим друзьям и не думает о награде за подвиг.
Рано утром мальчик был уже в своей деревне. А в полдень все жители выпили по глотку замечательного настоя и сразу же выздоровели. И больше в этой деревне никто никогда не болел.
Вот как было в седой древности, при наших предках.
Материнская любовь
Давным-давно в деревне, неподалёку от города Кэсона, жила бедная крестьянская семья. Муж работал на поле у богатого соседа, а жена пекла на продажу рисовые хлебцы. Так и жили они, сводя кое-как концы с концами.
И был у них сын Хан Сек Бон, которого они любили больше жизни. Дружно жила семья бедняка, пока не нагрянула на них непоправимая беда: заболел отец тяжёлой болезнью и умер. Умирая же, сказал он своей жене:
— Пусть наш сын будет учёный, и тогда все его станут уважать.
И жена пообещала умирающему мужу выполнить его последнюю волю.
Когда Хан Сек Бону исполнилось семь лет, мать сказала:
— Пора выполнить волю отца. Десять лет предстоит тебе провести в учении. Ты познаешь за это время тысячу иероглифов, выучишь лучшие стихи, научишься медицине и прочтёшь книги философов. После этого ты сможешь выдержать экзамен в Сеуле и станешь учёным, как хотел отец.
Хан Сек Бон ушёл учиться в Кэсон, и мать осталась одна в своем маленьком домике. Никто в деревне лучше её не пёк рисовых хлебцов. Они были и вкусны и красивы, всегда одинаковые, ровные, пышные. И поэтому все соседи покупали хлебцы только у неё.
Не было такого вечера, чтобы мать не думала о своём мальчике. Она скучала без него, горевала и плакала. По ночам мать высчитывала, сколько лет, месяцев и дней пройдёт, прежде чем она увидит дорогого сына.
Но дней до встречи оставалось ещё много.
И вот, как-то вечером мать услышала близ чиби чьи-то шаги. Она открыла дверь и узнала своего сына.
Мать видела, что Хан Сек Бон измучен дальней дорогой, ей хотелось броситься к мальчику, прижать его к своей груди.
Но она не сделала этого. Она даже не улыбнулась своему сыну, только спросила:
— Почему ты вернулся раньше времени? Разве ты уже постиг все науки и можешь держать экзамен?
Хан Сек Бон не ожидал такого сурового приёма от матери. Он заплакал и сказал:
— Я очень устал. Много десятков ли прошёл я пешком и не ел со вчерашнего утра. Накормите меня, а утром я всё вам расскажу.
Ах, как хотелось матери обнять своего сына, поцеловать его, накормить лучшим, что было в доме, и уложить на циновку! Но она ничего этого не сделала, а спросила снова:
— Разве ты уже постиг все науки, которые должен был познать за десять лет?
Сын ответил:
— Я изучил все науки, которые полагается пройти за десять лет, и потому вернулся к вам раньше времени.
— Тогда возьми кисточку, тушь, бумагу и напиши первые десять иероглифов, — сказала мать.
Когда сын вынул из мешочка, что висел у него на поясе, тушь и кисточку, мать задула огонёк светильника и сказала:
— Ты будешь рисовать в темноте иероглифы, а я — печь хлебцы.
Через некоторое время мать воскликнула:
— Хлебцы готовы!
И с этими словами она вновь зажгла светильник. Хан Сек Бон показал матери свою работу. В темноте иероглифы вышли некрасивые, неровные, а в нескольких местах были даже кляксы.
Тогда мать сказала:
— Посмотри на мои хлебцы.
Хан Сек Бон посмотрел на хлебцы. Они были ровные, красивые, одинаковые, аккуратные, точно мать их пекла при ярком свете.
А мать положила на плечо сына руку и промолвила:
— Возвращайся в Кэсон и приходи домой, когда минует срок и ты будешь знать в совершенстве всё, что полагается тебе знать.
Взмолился Хан Сек Бон:
— О, позвольте мне остаться в доме до утра! Я шёл к вам не останавливаясь много дней и ночей, и нет у меня силы снова идти в такой далёкий путь.
— Нет у тебя времени для отдыха, — ответила сурово мать. — Вот тебе на дорогу хлебцы — и прощай!
Пошёл Хан Сек Бон в темноте по горным тропам. Тяжела была дорога в древний город Кэсон. Не раз преграждали ему путь горные потоки и завывали поблизости дикие звери.
Хан Сек Бон шёл и горько плакал. Ему казалось, что мать его несправедлива и жестока к нему, что она разлюбила его за те годы, что прожил он в Кэсоне.