— Немедленно объясните, почему эта девка стоит здесь в подвенечном платье?! — зашипела Джорджия, а я повернулась к ней и холодно осекла:
— Сядь и закрой рот, в конце концов! Ты ребенка пугаешь! — она задохнулась от моей наглости, а я повернулась к Чжон Вону, который уверенно преодолел расстояние между нами и взял сына на руки.
Хальмони и мегера тут же охренели разом, а в мою сторону пошла их охрана, но парни Дракончика оказались проворнее, потому пресекли любые действия прихвостней этой шайки ошалелых в корень женщин.
— Аяка, — Пончик встал рядом со мной и повернулся к японке, которая легко сняла фату с головы и тепло ответила улыбкой Ши Вону.
Не могу сказать, что я была спокойна в этот момент, однако попыталась взять себя в руки.
— Аригато!*(Спасибо!) — Ши Вон низко поклонился девушке, а она лишь мягко ему ответила, на что опять завопила мегера.
Только в этот раз мачеха парней кричала в сторону, застывшей в шоке хальмони, которая смотрела на Хвана и Чжон Вона, хорошо понимая чей это ребёнок. Ведь именно она сослала бедную Аран подальше, зная что та беременна. Поэтому я с удовольствием наблюдала, как женщина бледнеет и ей явно становится всё хуже от осознания того, что она натворила.
Ведь Чжон Вон держа сына на руках, смотрел ей прямо в глаза. Смотрел неотрывно и произнес только одну фразу:
— Хальмони, познакомьтесь — это Ким Хван Кай. Ваш правнук и мой законный сын.
Бабка упала на стул и схватилась за грудь, а Пончик дёрнулся в её сторону.
— Я предупреждала вас, матушка!!! Я говорила вам, что если не остановить самоуправство Ши Вона и его выходки — этим всё и закончится! Что вы себе позволяете? — продолжала орать мегера, а Джорджия покраснела от злости так, что стала похожа на спелый томат.
— Чжон Вон! — рявкнула госпожа Кан, однако Дракончик осёк её только лишь одним взглядом, а потом продолжил:
— Наш брак расторгнут не только потому, что не я подписывал документы, но и потому что согласно брачному договору любой из супругов имеет право расторгнуть его, если имеет место измена. А она…
— Это враньё!
— Кексичек! Ты чего? — я схватилась за руку Пончика, чуть не заржав в голос от того, как мило герой любовник этой дамы её назвал.
— Что?! Какой я тебе Кексичек! — завопила Джорджия, а я подняла руку вверх, и кивнула аджосси садовнику, который запустил проектор и на нем началась весьма интересная трансляция.
Все гости тут же разом выдохнули, а потом ахнули, а Пончик уже прижимал меня к себе и ржал во весь голос в фату, пытаясь не показывать насколько это его веселило.
— Вы знаете, с этой точки зрения, измены может и не было, однако, — Чжон Вону передали папку с документами, — Адвокат признал это как таковую, госпожа Кан. Поэтому если вы не хотите всеобщего позора и порицания общества…
Джорджия не двигалась совсем, а смотрела только на Чжон Вона, который неожиданно спокойно, и даже тепло произнес:
— Давай разойдемся, как люди, Джо. Я прошу тебя… Отпусти меня… Так дальше жить не можешь ни ты, ни я.
Женщина опустила взгляд, а потом осмотрелась, и кивнув своим охранникам, которые взяли папку из рук Дракончика, просто ушла.
К слову, Кексичек напоследок так зыркнула на своего парнишку, что мне захотелось запросить для бедного программу для защиты свидетелей.
— Как ты могла, Аяка? Я доверяла тебе и что ты сделала? — все умолкли, как только бабулька опять поднялась и холодно посмотрела на японку, — Зачем это чудовищное предательство?
Аяка только мягко и грациозно улыбнулась, робко потупив взгляд. Я реально думала, что это игра такая, однако нет — это действительно манеры. Ну, я от них далека, как Аяка от байков.
— Школа, старшая госпожа. Мне нужно было выполнить последнюю просьбу моей наставницы.
Аяка достала простой, пожелтевший лист бумаги, и развернув его, посмотрела на Чжона и Ши Вона. Пончик сжал мою руку так, что я ощутила как дрожь прокатилась по его телу.
А японка тем временем прочла:
— Я знаю, что прошу слишком многого, Аяка. Однако ты тот светлый лучик, который способен спасти моих мальчиков от всех ужасов того страшного места. Они будут совсем-совсем одни. И эта мысль меня страшит сильнее понимания, что я умираю. Время — самое ценное, что есть у человека, и я прошу тебя пожертвовать частью своего времени, чтобы помочь им и школе, которую я создала для людей, которые находят прекрасное не в материальном. Если я могу просить… Я прошу тебя, Аяка… Помоги им…"
Медленно по моей щеке бежала слеза, а руки дрожали не меньше, чем ладонь Ши Вона, которой он продолжал сжимать мою.