Это решение Лондона вызвало бурную реакцию сторонников Временного правительства Кореи. 2 мая 1943 г. министр иностранных дел этого правительства Чо Со Ван направил британскому премьеру У. Черчиллю послание, в котором говорилось, что находящийся в угнетении корейский народ добивается обретения полной независимости и выступает против любых намерений относительно установления международной опеки над Кореей в послевоенное время. Такого рода планы, подчеркивалось в послании, совершенно не соответствуют Атлантической хартии, идут вразрез с сокровенной волей почти 30 миллионов корейцев и создают угрозу мирным отношениям в Восточной Азии.[10]
Следующей фазой совместного согласования державами антифашистской коалиции своих позиций по корейскому вопросу стала Тегеранская конференция с участием Сталина, Рузвельта и Черчилля (28 ноября – 1 декабря 1943 г.). Незадолго до этой конференции Рузвельт и Черчилль совещались по вопросам дальневосточной политики с лидером гоминьдановского Китая Чан Кайши. Три союзных государства пришли к согласию в том, что после разгрома и капитуляции Японии Корее будет предоставлена свобода и независимость, но не немедленно, а «в должное время» путем введения переходной системы международного управления. Данная формулировка, создававшая серьезные барьеры на пути неотложной деколонизации Кореи, была, несомненно, отходом от резолюции, которая призывала восстановить корейскую национальную государственность «как можно быстрее».
На конференции трех союзных держав в Тегеране обсуждались узловые стратегические вопросы Второй мировой войны, и корейская проблема не была включена в официальную повестку дня. Вместе с тем лидеры «большой тройки» обменялись мнениями по корейской проблеме в рабочем порядке во время дополнительных дипломатических встреч. Во время одной из них президент Рузвельт поинтересовался у Сталина его мнением относительно решений Каирской конференции (ноябрь 1943 г.). Советский лидер дал положительную оценку принятым в Каире договоренностям, отметив, что Корея должна обрести государственный суверенитет, а оккупированные Японией Маньчжурия, остров Формоза (Тайвань) и Пескадорские острова возвращены Китаю. Таким образом, Советский Союз по существу присоединился к решениям Каирской конференции глав внешнеполитических ведомств США, Великобритании и Китая по вопросу о деколонизации Кореи.
Однако в позиции США по корейскому вопросу были свои немаловажные нюансы. Президент Рузвельт, выступая на специальном совещании по вопросам тихоокеанской войны 14 января 1944 г., однозначно заявил: «Корейцы пока не в состоянии поддерживать порядок и управлять независимым правительством, поэтому мы возьмем их под опеку сроком до 40 лет…». Корейские националистические и патриотические круги в Китае, США и других странах с унынием и растерянностью восприняли нежелание союзных держав пойти на безотлагательное восстановление корейской государственности.
На Ялтинской конференции трех союзных держав корейский вопрос также не значился в основной повестке дня, но он был достаточно детально проработан во время двусторонней беседы Рузвельта и Сталина 8 февраля 1945 г. Президент США заявил, что после разгрома Японии Корейский полуостров следует передать в систему международной опеки, созданной из представителей СССР, США и Китая. При этом Рузвельт сослался на почти 50-летний американский опыт «подготовки к самоуправлению» Филиппин, добавив, что корейцам этот переходный период может быть сокращен до 20–30 лет. Сталин, не возражая в принципе, заметил: «Чем короче, тем лучше». Затем он поинтересовался, предусматривается ли размещение иностранных войск на Корейском полуострове. Последовал отрицательный ответ Рузвельта, что вполне удовлетворило Сталина, добавившего, что к установлению системы опеки в Корее помимо СССР, США и Китая надо обязательно привлечь и англичан.
10
Цит по: Ю Бен Ен. Внешнеполитическая стратегия Великобритании и корейский вопрос. – М., 1999. – С. 21.