В ответ послышалось шуршание с плохо различимым смехом, и, немного погодя, особист снова появился в канале:
– Чиж, я Земля-четыре. Вас понял. Когда ждать? Сообщите курс. Приём.
– Обхожу с запада столицу, буду через две минуты, просьба осветить полосу и прислать солдат для охраны, я не пустой. Как поняли? Приём.
– Чиж, я Земля-четыре, вас понял. Ждём. Приём.
– Я Чиж, принято.
С некоторым облегчением откинувшись на спинку пилотского сиденья, я довольно улыбнулся. Хоть встречать будут, совершать посадку под дулами зениток как-то не хотелось, а тут действительно будут ждать. С учётом того как у нас накрутили охрану, могли бы и пальнуть. А Чиж – это действительно мой позывной, меня так назвал тот майор, кстати, Арсений Пермяков, я был похож на эту птицу, взъерошенный был, когда из кабины «лавочкина» вылезал после тренировочного показательного боя, в первый мой день у северян. Так и прилепилась, и теперь мой позывной даже был отмечен в журнале полка. То есть он был закреплён за мной, а вообще Арсений был мастером давать позывные, и среди корейских или китайских пилотов считалось высшим шиком получить от него такой. Причём некоторые из них в этом были несколько излишне настойчивы, так появились позывные Прилипала, Дай-дая, Надоеда или Зуда. Не скажу, что они расстроились, даже скорее гордились.
Обходя столицу, я рассмотрел посадочные огни аэродрома, где взлетало несколько истребителей. Видимо, дежурное звено. Ну, это и понятно, я бы тоже подстраховался, чтобы прикрывали сверху, так что, включив посадочные огни, включив прожектор, скорость я уже и так снизил, с ходу пошёл на посадку. Я специально обходил столицу с этой стороны, чтобы без разворота зайти на посадку, подкатиться к административным зданиям и ангарам, с другой стороны только поле было и позиции зенитчиков.
Посадка прошла штатно, несмотря на сильный боковой ветер, и, ревя моторами, я стал заворачивать к встречающим, отдельно стояла группа офицеров. Немного: дежурный, особист, ещё кто-то, от жилого квартала военного городка торопилось ещё несколько человек, ну и два отделения солдат было. Так что когда я нажал на педаль тормоза и самолёт встал, после чего заглушил двигатели, то встречающие пошли ко мне. Два механика тут же стали стопорить самолёт, а то его под ветром стало качать. Парусность-то солидная. Ещё и немного покатился назад, пока я снова на тормоз не нажал. Поставленные под колёса шасси колодки прекратили это. Сам я, не обесточивая самолёт, включил подсветку, отстегнулся и, сняв шлемофон, забрался на груз, пополз к выходу. Там, потянув за ручку, снаружи её не было, не открыть, распахнул дверь и, ухватившись за протянутые руки, ловко покинул самолёт и встал на ноги.
– Когда ты говорил о грузе, я не думал, что его будет столько, – удивился лейтенант и заглянул грузовой отсек. – Ага, а вон и мотоциклы, зеркала заднего вида вижу. Не соврал.
– А то, – кивнул я, снял планшет, перекинув ремешок через голову, и протянул его особисту. – Тут карта с отметками, документы пилотов, а также мой рапорт с показаниями очевидца, кроме самого угона самолёта, его потом опишу, сейчас спать хочу. Вторые сутки без сна. Валюсь.
– Хотя бы на словах сообщи, что в самолёте? – отводя от лишних людей в сторону, попросил тот.
– Я его с грузом захватил, самолёт направлялся на американскую флотскую базу на Окинаве. Что за груз, пилоты не знали, я тоже не в курсе. На ощупь – бумаги какие-то. Ещё два ящика, но что в них, тоже не знаю. Кроме них два велосипеда и три мотоцикла, я поодиночке угнал их от полицейского участка города Тэгу, ну или где подловил. Велосипеды – это личное имущество полицейских. Они мою семью расстреляли, так что… Сейчас вещи заберу и спать. Да, один мотоцикл мой, остальные для офицеров полка, дарю. Самолёт тоже дарю. Всё, я спать, не могу уже, сейчас упаду.
– Идём, в казарме уложу. Утром с тобой хотят поговорить, звонили уже. Разведка.
– Угу.
Забрав вещи, я направился в казарму. Причём оба огнестрельных оружия, вложенные в кобуры, я, как полагается, сдал, как и гранаты. Дальше не моё дело, пусть разбираются с доставленными трофеями, есть кому.
Утром меня разбудил помощник дежурного. После водных процедур он меня сначала отвёл позавтракать, столовая ещё не работала, слишком рано, но мне сделали подобие бутербродов с чаем, после чего сопроводили в штаб, где меня уже ждали, как особисты, так и представители разведки. Рапорт мой был со всех сторон изучен, как и показания баталера-медика с углевоза, дальше интересовались подробностями выживания, а не сухими строчками рапорта, ну и угоном самолёта. Кстати, я подсказал им раздуть историю по моему похищению, и кто с этим связан, рапорт медика с углевоза придётся тут кстати. Обещали подумать. А так долго допрашивали, оставив без последствий информацию о том, что я отпустил обоих лётчиков, как и обещал. В общем, допрос был нормальный, слегка давили, но это больше дань привычке. Меня немного озадачили некоторые слова офицеров разведки.