— И каким образом в этом смысле я могу быть вам полезен?
— Завтра же я направлю подробный доклад правительству. Мне бы хотелось, чтобы вы, когда возвратитесь в Рим, выступили с публичным заявлением в поддержку предпринятых мною шагов.
Респиги, прежде чем ответить, некоторое время помолчал.
— Вы знаете, что значит для меня этот закон. Он представляет собой вершину моей политической карьеры, кульминацию многолетней борьбы за мои идеалы…
— Да, я понимаю, что спрашиваю с вас слишком много. Но я знаю, сколь высоко в вас чувство ответственности. И обращаюсь к вам как к политику, а не как к человеку.
Респиги поник головой. Он был бледен, лицо у него осунулось.
— Ну что ж, хорошо. Поступайте так, как велит вам долг. Я вас поддержу.
Респиги находился на грани нервного срыва, ему стоило огромного труда держать себя в руках: операция с пятьюдесятью тысячами миллиардов, предусмотренными специальным законом, носящим его имя, фактически была сорвана, и со стороны Купола можно было ожидать незамедлительной реакции на провал проекта. Какова будет эта реакция, было даже страшно подумать. Он немедленно переговорил обо всем с Эспинозой. И во второй половине дня Эспиноза принял решение пойти на крайние меры.
Вечером он, без всякого предупреждения, явился в палаццо Гардано. С собой у него был «дипломат», который он крепко держал в правой руке.
Тано встретил его не слишком любезно. С подозрением спросил:
— Зачем вы сюда пожаловали?
Эспиноза положил чемоданчик на стол.
— Принес вот это.
Тано открыл «дипломат».
В нем лежали десять пластиковых взрывпакетов и очень сложный электронный таймер. Уже соединенный со взрывчаткой и готовый к действию.
Эспиноза пояснил:
— Это своего рода послание, которое нужно направить парламентской комиссии и правительству. Текст составил я. А доставку и почтовые расходы… мне хотелось бы, чтобы вы взяли на себя.
Тано не мог отвести взгляда от «дипломата». Его охватило волнение, пожалуй, впервые в жизни.
— Вы хотите устроить кровавую бойню.
Эспиноза не ответил. Но выражение лица у него было решительное. Тано пристально поглядел на него.
— Где?
— На Центральном вокзале.
— Будет много невинных жертв.
— Это война. А во время войн часто прибегают к аргументам, ничем не лучшим, чем этот.
Тано покачал головой.
— Вы же не думаете, что я смогу пойти гулять с этим «дипломатом»…
— Не вы лично. Ваша роль ограничится тем, что вы пошлете свою сестру.
В глазах Тано отразилось изумление.
Эспиноза не преминул немедленно воспользоваться замешательством, в которое Тано повергла его последняя фраза.
— Неужели вы могли думать, что вам удастся скрыть от меня подобный секрет? Да я знаю о вашей сестре уже много лет.
— Мария не сможет, ведь она…
Эспиноза попытался изобразить участие. Однако на свой манер.
— Да, я знаю. Она, бедняжка, не совсем полноценна. Но именно-то поэтому она и является идеальным исполнителем. Бойню никак не оплатишь: вряд ли удалось бы кого-нибудь найти, кто пошел бы на такое дело ради денег, не можем мы и обращаться к Куполу: они с нас слишком много за это сдерут, да и потом от них ввек не отвяжешься. А кроме того, подумайте сами: ведь кого хочешь замучает совесть после такого ужасного дела. А ваша сестра ничего не знает, не ведает. Если же вдруг что-нибудь пойдет не так, сорвется, какой может быть спрос с несчастной психически больной?
Тано с ненавистью взглянул на Эспинозу.
— Ну да, конечно, самое большее — доберутся до меня.
— Очень жаль, но на этот раз, мне кажется, у вас нет иного выбора. Ваши будущие планы, на осуществление которых мне удалось добиться согласия многих моих друзей, теперь зависят только от этого чемоданчика.
Война
Самолет, вылетевший из Люксембурга рейсом через Рим на Палермо, приземлился в Пунта-Раизи вечером того же дня.
Сильвия решила не ехать во Дворец правосудия. Квартира Куадри была надежнее. Там имелась комната, оборудованная под фотолабораторию, где они смогут поработать над увеличением кадров из фильма, найденного в Гармише. И то, что они не сразу покажутся в городе, позволит укрыться от слежки, которая, несомненно, за ними ведется, выиграть хотя бы несколько часов.
Давиде поделился с Сильвией, что собирается первым делом предпринять он.