— Уберите свой пистолет, не делайте глупостей.
Андреа поднял руку, прицелился. Тано понял, что уже не успеет что-нибудь предпринять. Попробовал воздействовать на него словами.
— Не ведите себя словно какой-то уголовник без гроша в кармане. Вы — один из самых богатых людей Европы, а через несколько месяцев при моей помощи найдете что-нибудь вроде тысячи миллиардов в своем банке в Лос-Анджелесе.
Андреа сделал презрительную гримасу.
— Ваше рвение поистине трогательно. Столько стараний лишь для того, чтобы приумножить богатство семьи Линори!
— Ну, не совсем так. Я собирался сообщить вам, что предполагаю удержать в свою пользу двадцать процентов прибыли от всей операции.
Андреа не дал ему закончить:
— Замолчите! Теперь мне все известно!
— То, что вы собираетесь сейчас сделать, просто глупо.
— Возможно и так, но одна мысль о том, что вы еще по земле, среди людей, мне невыносима! Вам место в аду!
Тано пристально поглядел ему в лицо.
— Ад — это мир вокруг нас. Другого ада не существует.
Андреа Линори прицелился в грудь Тано. Улыбнулся.
— Совсем скоро вы убедитесь, что это не так.
И в этот момент в гостиную вошла Мария, держа в руках куклу с проломленной головой. Она сразу же увидела Андреа и пистолет.
— В чем дело, Тано, они снова вернулись?
Андреа резко обернулся. Мария сверлила его взглядом, полным ненависти.
— Кто это такой? Один из тех злых мальчишек, из-за которых ты плакал… один из тех, кто окунал меня головой в фонтан?
Тано понял, что это единственный оставшийся у него шанс. Молниеносным движением выхватил из ящика свой пистолет и, не целясь, открыл огонь. Одна из пуль поразила Андреа в грудь, и он повалился навзничь на пол между двумя диванами. Пистодет выскользнул из его руки и упал рядом.
Тано схватил «дипломат», взял Марию за руку и потащил за собой к двери гостиной.
— Идем, скорее бежим отсюда.
Давиде ехал следом за Андреа и Картой до самого двора палаццо Кардано и услышал выстрелы.
Слышал их и Карта. И задрал голову к окнам второго этажа. Давиде сзади прыгнул на него. Приставил к спине пистолет.
— Не шевелись!
Карта чуть повернул голову и посмотрел на него. Давиде подтолкнул его вперед.
— Кто там в доме?
— Один наш приятель.
— Кто?
— Тано.
Давиде схватил его за руку и потащил к лестнице, Они поднялись на второй этаж, вбежали в зеркальный зал, но Тано уже успел удрать. Давиде выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как он, выскочив из другого подъезда, садится за руль машины и вместе с Марией покидает палаццо.
Андреа лежал на полу. Карта склонился над распростертым телом и бережно приподнял его. Потом закрыл убитому глаза и разрыдался.
— Нет, видно, я выжил из ума. Эта голова уже совсем не варит, никуда больше не годится…
Давиде пошарил на столе. Между выключенными компьютерами нашел листок с записью: «Аэропорт Фриджери, 19 октября». Посмотрел дату у себя на часах:
— Да это сегодня!..
Показал листок Карте.
— Что это значит? Что должно произойти сегодня в этом аэропорту?
— Понятия не имею.
Он взял его за лацкан пальто.
— Пошли отсюда. Ты тут уже не нужен.
Куадри находился в той затемненной комнате своей квартиры, которая служила ему фотолабораторией. Он проявлял в ванночке увеличенные снимки, сделанные им с кадров узкопленочного фильма, найденного в Гармише.
— Идите сюда, кое-что можно разглядеть.
Сильвия и Треви вошли в затемненную комнату. Куадри пинцетом взял один из снимков и при помощи зажимов повесил сушиться. И указал на постепенно проступающие на бумаге детали.
— Снимали издалека, пользуясь телеобъективом. На снимке четверо. Один все время стоит спиной, он поворачивается лишь на двух последних метрах пленки, однако она в том месте сильно повреждена. Второго мы с вами знаем: это Джованни Линори. В отношении третьего, с лицом, как у китайца, надо будет навести справки в архиве Криминалпола. Должно быть, какая-нибудь тамошняя важная шишка, смотрите, какой здоровенный бриллиант у него на булавке в галстуке.
Сильвия указала на увеличенный снимок:
— А этот последний, четвертый мужчина?
— Может, мне удастся сделать поотчетливее и его. Я стараюсь добиться, чтобы изображение было как можно контрастнее.
И Куадри вновь от них отвернулся и продолжал колдовать над ванночкой с проявителем.
— Вот, глядите, теперь уже можно разобрать.