— Придумал бы что-нибудь получше, чтоб я поверил.
Симон поднял глаза к потолку.
— Ладно, постараюсь придумать получше.
Потом склонил голову, словно размышляя. Но вдруг неожиданно носком ноги выбил револьвер из рук Давиде. Схватил с тумбочки у кровати свой «кольт» и приставил ствол к его виску.
— Молодец, ты правильно все вычислил. Это я тебя продал и предал. А дальше что? Что я сейчас должен сделать? Отвечай!
— Спустить курок.
— Правильно. Молодец! Ну а потом?
— Избавиться от трупа.
— Вот-вот, именно так.
Давиде поторопил его:
— Ну давай, кончай скорей.
Но Симон не выстрелил. Отшвырнул «кольт» на кровать, разогнулся, совершенно обессиленный. Налил себе выпить.
— Я всегда был и остаюсь до сих пор твоим другом. Можешь думать все, что взбредет тебе в голову. Но если ты по-прежнему убежден в том, что говоришь, пистолет вон там.
Симон взял свой стакан и вышел на балкон.
Давиде бросил взгляд на «кольт». Потом пошел вслед за Симоном.
Тот слышал, как он подошел к нему сзади. И протянул ему стакан.
Давиде покачал головой. Симон, удивленный, обернулся.
— С каких это пор ты завязал?
— С тех пор, как мне на стене стали мерещиться пауки.
Симон одним глотком допил виски.
— Боже, и напугал же ты меня!
Давиде пристально на него поглядел. В голове у него родилось множество вопросов.
— А Марту ты с тех пор еще видел?
— Два года назад, когда был на Сицилии. Она вышла замуж.
— А мальчик?
— Мальчик в этом году должен поступать в университет.
— С ним все в порядке? Я хочу сказать, есть ли у него девушка, друзья?
— Да, все нормально.
Давиде потупился.
— Я очень сожалею о том, что произошло. Ну как бы там ни было, я работаю в мотеле, называется он «Карузо». Это позади вокзала. Я сменил имя: теперь меня зовут Дэв. Дэв Ликата. Если тебе когда-нибудь доведется быть в тех местах…
Не успел он сделать нескольких шагов по коридору, как оказался припертым к стене. Куадри направил на него пистолет, а Треви начал обыскивать. Сильвия молча наблюдала за этой сценой.
— Кто вы такой? Что тут делаете?
— Пришел сюда поговорить с одним человеком. А вы, собственно, кто — грабители или полицейские?
Давиде взглянул на Сильвию.
— Это что — ваши ангелы-хранители?
Сильвия выдавила из себя улыбку.
— Да, что-то вроде того.
Треви кончил его обыскивать, Куадри спрятал пистолет в кобуру. Сильвия пожала плечами.
— Вы нас немного испугали. Извините.
Давиде по-прежнему не отрывал от нее взгляда.
— Это вы — та самая судья, которая произвела все эти аресты?
Сильвия кивнула.
— Я вами глубоко восхищен.
Сумасшедшие
Дон Калоджеро, сидя в тени под деревом, читал газету. Метрах в двадцати от него агенты Федерального бюро расследований вели наблюдение за дамбой Гудзона и за дорогой, ведущей в сад, прячущийся в тени метромоста линии на Бруклин. Когда Симон был от него в нескольких шагах, дон Калоджеро оторвался от газеты и поднял на него глаза и увидел рядом с ним Давиде.
— А эго кто еще?
— Мой друг.
Дон Калоджеро весело рассмеялся.
— У полицейских не бывает друзей.
Потом сложил газету.
— Ну ладно, легавый, выкладывай, чего тебе нужно?
Симон начал прохаживаться взад-вперед. Как всегда, когда что-то обдумывал.
— Видишь ли, у меня доброе сердце. И сегодня утром я подумал: какая, наверно, для Калоджеро будет неприятность, если его сын Фредди попадет за решетку черноволосый, а через тридцать лет выйдет из тюрьмы весь седой…
Дон Калоджеро его перебил:
— Короче, что ты от меня хочешь?
Симон остановился перед ним.
— Я хочу, чтобы ты написал письмо одному своему приятелю на Сицилию. Наверно, стоит указать дату за несколько дней до твоего ареста — на всякий случай, чтобы не вызвать подозрений. В письме ты напишешь, что тут есть один парень, который попал в неприятную историю и которому необходимо немножко погреться на солнышке в Италии.
— И кто же этот мой приятель?
— Барон Джованни Линори.
Дон Калоджеро раздраженно отшвырнул газету.
— Да ты что, скажи на милость, задумал? Хочешь от моего имени заслать в семью Линори стукача?
— Ну так как, ты напишешь или нет это письмецо с рождественским поздравлением?