– К ней кто-то приезжал утром незадолго до убийства, – Гущин наклонился к Вере Павловне, начал очень осторожно вытирать ладонью слезы с ее щек. – Соседка видела внедорожник, и раньше он вроде наведывался, за рулем сидела женщина. Не знаете, кто мог Наталью посещать?
– Наташа ни с кем не общалась в трауре, кроме меня. Но к ней могла примчаться Искра. Она сама лихо водит машину, никогда не пользовалась услугами шофера, несмотря на весь их с мужем достаток. – Вера Павловна поправила очки, ее пальцы соприкоснулись с рукой Гущина. И она опять вспыхнула, как девочка. А полковник… он слегка смутился. И убрал руку от ее лица.
Клавдий Мамонтов наблюдал двух немолодых людей. Поймал взгляд Макара – тот словно спрашивал, отвалить нам, братан? Оставить их сейчас наедине? Но рассказ Веры Павловны важен. А ее тайные чувства к пятидесятишестилетнему полковнику Гущину давно ни для кого не секрет.
Искра… Искорка… Клавдий Мамонтов вспомнил имя в «контактах» мобильного Натальи Гулькиной.
– А кто эта Искра? – тихонько спросил полковник Гущин. – Имя необычное.
– Кантемирова, подруга Наташи и моя знакомая с детства. Искра – ее детское прозвище. Ее отец говаривал «искра разума, искра таланта»… Он дал ей при рождении еще более необычное имя – Сатаней. – Вера Павловна выпрямила спину, снова поправила очки. Она пыталась взять себя в руки, снова надевая маску невозмутимой спокойной гувернантки. – Так звали героиню нартского эпоса народов Кавказа. Отец Искры много лет провел на Кавказе, работал там, знал языки горцев, любил их эпос, легенды. Однако, как только Искра пошла в школу, у нее начались проблемы с именем Сатаней. И нартский эпос не помог, и нерушимая дружба народов. В школе учились отпрыски советской элиты и судачили – как академик Кантемиров посмел назвать дочку в честь Сатаны? Кантемировы сначала объясняли, но все впустую. И Сатаней стала Искрой, поменяла имя в быту. Они с Наташей – ровесницы. Я их старше. Мы все соседствовали в одном доме – номер четвертый по бывшей улице Грановского.
– Вы жили на улице Грановского? Нынешнем Романовом переулке? Почти напротив нашего главка? Я там часто пешком хожу! – Гущин удивился.
– А я в переулке родилась. Дом наш номер четыре – ныне на его месте бизнес-центр «Романов двор». А во времена нашего детства и юности в доме жили в основном профессора, академики, напротив как раз тогда располагался корпус истфака МГУ. В соседнем доме жила семья Тимирязевых, я даже помню, маленькой, их сына, ученого. Отец Искры – академик Кантемиров. Она появилась на свет, когда ему уже перевалило за пятьдесят. – Вера Павловна глянула на достигшего подобного возраста полковника Гущина. – Крепкий, деятельный, энергичный, красивый… Он влюбился в молодую аспирантку и после нескольких лет отношений бросил ради нее семью, женился на ней. А Наташу совсем маленькой после смерти матери удочерила ее тетка, жена высокопоставленного сотрудника Совмина. Так Наташа попала в наш четвертый дом. Они с Искрой дружили, хотя, как и меня с ними, жизнь тоже разводила их в разные стороны. Искра вышла замуж за весьма богатого человека Керима Касымова. Они прожили вместе почти четверть века. Но, как мне сообщила Наташа, в прошлом году муж после стольких лет брака бросил Искру. Перевел весь свой бизнес и активы в Ташкент, откуда он родом, и в Эмираты. Купил там недвижимость. Посчитал, что лучше для него, выгоднее и безопаснее – стать релокантом. А в ходе их развода выяснилось, что у него давным-давно имеется вторая семья в Узбекистане и трое взрослых детей. Сын Искры Лева – не родной сын Касымова.
– Я слышал про Касымова, – заметил полковник Гущин.
Клавдий Мамонтов снова поймал взгляд Макара – явно и он слышал про узбекского бизнесмена-двоеженца. Но Клавдию показалось, что Макар отреагировал именно на имя Лева при упоминании сына Искры Кантемировой.
– Если с кем Наташа кроме меня и общалась после смерти мужа, так только с Искрой, – ответила Вера Павловна убежденно. – Они подруги, обе остались в одиночестве.
– Мы сегодня разговаривали с сыном Натальи Эдуардовны Кириллом, – сказал полковник Гущин. – Выяснилось, что он с матерью не виделся с похорон отчима. И даже ей не звонил. Не интересовался ее жизнью.
– Старая история. Семейная драма. Точнее, склока. – Вера Павловна тяжко вздохнула. – Я не терплю сплетен, тем более о близких мне людях. Но понимаю, что вам сейчас в поисках убийцы важны любые сведения. Поэтому расскажу, что знаю. Наташа познакомилась с Юрой Авессоломовым более двадцати лет назад, они работали вместе в издательстве. Ах, я же не успела вам сказать, – Вера Павловна повернулась к Макару и Клавдию. – Наташа кроме французских сказок долгие годы работала с поэзией трубадуров. Но главным делом ее жизни являлись переводы средневековых фаблио [3] о Ренаре, лисе-трикстере.
3
Фаблио – один из жанров французской городской литературы XII – начала XIV в. Это небольшие стихотворные новеллы, целью которых было развлекать и поучать слушателей. Поэтому грубоватый юмор соседствует в фаблио с моральным поучением.