На стенде новорожденный двигатель вел себя на удивление прилично, не показав ни лишних вибраций, ни перегрева и прогара камеры сгорания. Только вот голос у него, как и у любого младенца, оказался громкий, протяжный и звонкий, такой, что даже метрах в ста от стенда было невозможно разговаривать, а на более близком расстоянии шум доходил до болевого порога.
После того как двигатель отработал на стенде сутки, он был снят и разобран буквально по винтику для оценки процессов износа, после чего Архип Михайлович Люлька в своем кабинете-закутке снял трубку «вертушки» и сообщил своему куратору, что «операция прошла успешно, пациент жив и почти здоров».
– Это же просто замечательно! – обрадовался Берия. – Вы, товарищ Люлька, совершили большое дело! Ваши новые моторы очень нужны Советскому Союзу, так что продолжайте в том же духе.
На этом официальная часть закончилась, и в ОКБ165 снова начались рабочие будни. От прототипа до первых предсерийных образцов предстояло проделать еще немалый путь и решить множество технических и производственных проблем. Но первый шаг был уже сделан и, несмотря ни на что, первый турбовинтовой двигатель у СССР уже БЫЛ.
17 июня 1942 года. Узбекская ССР. Поселок Вревский Янгиюльского района Ташкентской области. Штаб 2-го Польского корпуса
Сегодня к генералу Владиславу Андерсу явился прибывший издалека гость, и совсем не из Лондона, где случился переворот и теперь там правил новый-старый король и новое правительство, а, напротив, из Берлина, куда еще осенью прошлого года генерал отправил своего доверенного человека – Леона Козловского, бывшего во времена Пилсудского премьер-министром Польши. Тогда Козловский сумел перейти линию фронта и добраться до Варшавы, но, к сожалению, о его прибытии на весь мир тут же раструбил этот идиот Геббельс, и генералу Андерсу не оставалось ничего иного, как дезавуировать беднягу Леона, а заодно заочно приговорить его к смертной казни.
Но, похоже, Козловский передал слова генерала кому надо, и вчера в штаб пришел человек, назвавшийся коммерсантом из Багдада и предложивший заключить с интендантской частью корпуса выгодный контракт на поставку мясных консервов. Так как фактически всеми снабженческими делами заведовал лично Андерс, то с коммерсантом встретился сам командующий корпусом. При встрече, улучив момент, гость из Багдада передал генералу привет от пана Леона и назвал пароль, который Андерс дал на всякий случай при расставании Козловскому. Переговорив о финансовых делах, обе договаривающиеся стороны решили продолжить обсуждение условий контракта в неофициальной обстановке.
Генерал Андерс и Джеймс Смит – так назвал себя гость из Берлина – сидели в уютном отдельном кабинете офицерской столовой и с удовольствием ели шашлык из баранины, умело приготовленный личным поваром генерала.
– Мистер Смит, – сказал генерал своему сотрапезнику, когда они утолили первый голод и сделали паузу, – как поживает мой друг пан Леон? Надеюсь, что он находится в полном здравии?
– Мистер Владислав, – ответил гость из Берлина, – ваш друг пан Леон жив, здоров и доволен жизнью. Как вы понимаете, из вполне понятных предосторожностей я не взял с собой записку от него. Но он просил вам передать вот это…
И мистер Смит достал из кармана серебряный портсигар, хорошо знакомый Андерсу. Именно такой портсигар был у Козловского, и именно он должен был стать дополнительным паролем в случае отправки человека «оттуда». Этот портсигар с изображением польского орла на его крышке означал, что тот, у кого он будет в руках, заслуживает полного доверия генерала.
Андерс покрутил портсигар в руках, достал из него сигарету «Кэмел», щелкнул бензиновой зажигалкой, прикурил сам и предложил прикурить своему гостю.
– Я вас внимательно слушаю, – сказал он, сделав глубокую затяжку и выпустив изо рта струю дыма. – Ведь вы приехали сюда не только для того, чтобы передать привет от моего старого друга?
– Конечно, – кивнул головой «коммерсант из Багдада». – Прежде всего, я хотел напомнить вам об одной организации, которая сейчас активно работает в Варшаве. Ее возглавляет инженер Витковский…
– Вы имеете в виду «мушкетеров»? – спросил генерал. Мистер Смит кивнул, и Андерс продолжил: – О «мушкетерах» мне сообщил поручик Шатковский, который нелегально перешел линию фронта и сообщил о существовании в Польше сил, которые готовы сотрудничать с немцами, помогая им разгромить Россию. Шатковский сказал мне, что «мушкетеры» считают Советский Союз врагом номер один и предложили мне сотрудничать с ними, проводя в тылу русских диверсии, а после отправки моего корпуса на фронт перейти на сторону немцев. Но Геббельс испортил все дело, сообщив о вояже Леона Козловского.