Основная линия верна: создание сознательное мощной военной силы, независимой от извне в своем вооружении, - примат в данном моменте этого создания в государственной жизни - правильная линия, взятая Сталиным. Настроение кругом это создает здоровое. Принципы большевизма - здоровые; трутни и полиция - язвы, которые вызывают гниение, - но здоровые основы, мне кажется, несомненно преобладают. Страна при мильонах рабов (лагеря и высылки НКВД) выдержит эту язву, так как моральное окружение противника - еще хуже.
Приехали еще Масловы, Штерн, Ященко… Вижу мало кого, за исключением живущих в нашем доме, откуда выселились из-за скарлатины Зелинские и перешли в более удобное помещение Борисяки.
Привезенные из Москвы впечатления: непрерывное, хотя и медленное движение немцев, особенно оставление Смоленска - и, надо сказать, бездарно составленная информация ‹по› радио, письма - явно увеличили тревогу за ближайшее будущее.
А между тем я по-прежнему считаю гибель гитлеровской Германии неизбежной - и, вероятно, являюсь наибольшим оптимистом - благодаря созданию ноосферы.
Эти дни ясно стала для меня геологическая роль проникающих космических лучей и рассеянных элементов - и как источников тепла, так и химической основы планеты.
Сегодня прочел в «Акмолинской Правде» № 190 от 14 августа о всеславянском митинге в Москве 11 августа - перепечатаны официозная статья из московской «Правды» от 12 августа и речи А. Н. Толстого и других.
Идея славянского единства явилась в моей жизни одной из ведущих идей. Можно сказать, она отразилась в моей жизни от детства до старости. Корни ее лежат глубоко в жизненной идейной - сознательно волевой ‹установке›.
Сегодня я ярко чувствую «мировой» стихийный процесс - зарождение в буре и грозе ноосферы.
Сегодня послал А. П. Виноградову ‹письмо› о решении нашем в конце сентября, в октябре переехать в Казань. О том же ‹написал› Шмидту. Александру Павловичу ‹написал› о моей концепции элементов рассеянных и геологическом (и геохимическом) значении проникающих космических излучений.
Чем больше вдумываюсь, тем яснее для меня становится впечатление, что немцы рухнут - и великие демократические идеи избавятся от временных нарастаний, как ГПУ, фактически разлагающее партию большевиков.
Демократия - свобода мысли и свобода веры (которой лично я придаю не меньшее значение, но которая как будто сейчас - может быть, временно исторически? - теряет свою силу в духовной жизни человечества).
Сегодня работал хорошо с Аней. Чувствовал себя ниже среднего - сердце, а пульс хороший. Не гулял, больше лежал и диктовал.
Разговор с А. Е. Фаворским[132] . Он ‹рассказывал› о Горбунове. В 1935 году, когда я переехал в Москву, у меня было столкновение с Горбуновым: он назначил академикам ‹приемный› один день в неделю. Так как это приводило к большим неудобствам (я тогда больше входил в мелочи Лаборатории), я откровенно указал ему на возможность иной постановки ‹дела›. Он вскоре уступил и стал принимать академиков всегда вне очереди, как было при Сергее Федоровиче [133] , о чем я говорил ему. Я думал, что моя беседа этому помогла.
Со вчерашнего дня ухудшение. Лежу. Принял строфант, горчичники, адонис. Я и сам чувствую ухудшение. Один раз заходила Мар. Ник. ‹Столярова›. А сюда ‹приехала› среди других врачей с отцом (из Минска) - устроилась врачом «при академиках». Привезла сюда сестру.
Читал Дарвина «Бигль» - много лет тому назад ‹прочитал› в первый раз. Здесь в библиотеке ‹есть› все новое издание Дарвина. Нахожу много интересного.
Вчера приехали несколько человек из Ленинграда. Ехали по Савеловской дороге. Николаевская почти отрезана.
Резкое противоречие между действительностью и официальными сводками. Луга занята. Были листовки: немцы не хотят уничтожать Петербург, но Москву сожгут.
Радио и официальная информация все больше не удовлетворяют: поразительна бездарность советского аппарата. Население совершенно не понимает, что происходит.
Для меня ясно, что теоретически - раз не было измены и нет внутри страны движения против правительства - можно понять происходящее только лучшим ‹вооружением противника› (например, сверхтанки у Гитлера) и слабостью ‹нашего› Генерального штаба сравнительно с немецким. Мне кажется, патриотизм, мужество, авиация - на нашей стороне. Теоретически гитлеровская авантюра должна кончиться для него катастрофой.
Отчего оставлены Екатеринославль, Одесса и т. п.? Отчего инициатива все время в руках немцев? Что будет через месяц?
Я думал, что война кончится к зиме. Теперь появляются опасения. Кончится к зиме в том смысле, что движение немцев будет остановлено.
Вчера утром разговор с Гамалеей - опасение мое, что разрушается организация здешнего курорта для помещения академиков и главным образом детей? Гамалея не чувствует своей ответственности. Фактически я выдвинул его ‹председателем академической Группы Борового›, совсем не зная его деловитости и основываясь на его научных заслугах. Он честолюбив, но старается исполнять добросовестно свои обязанности. Нет инициативы и очень заботится о себе и своих. Но, думаю, человек порядочный.
Был у Баха и Зелинского. Бах сильно поддался. Оба с Зелинским хотят ехать в Казань. Надо, чтобы был обеспечен вагон - до зимы. Бах обещал написать кому нужно.
Оставление Чернигова. Сводки все больше возбуждают недоумений. Никаких сведений о боях («Бои на всем фронте») - и в то же время постоянные «отступления». Сводки наполнены партизанами, где, возможно, много выдуманного. В то же время ополченцы уже в бою. Где войска? Опять растут зловещие слухи - сдача двух генералов на юге, украинское националистическое движение. В газетах было об Одессе - население и моряки. Говорят, масса раненых в Сибири - Томске и т. д.
После 1-го сентября 1939 года прошло больше 22-х месяцев, и эта война длится, и многие не видят ей конца, - захватила и нашу страну. Благодаря ей я пишу эти строки в курорте Боровом в Казахстане, где никогда не думал быть, не думал, что в мои годы окажусь в тысячах километров от Москвы со своей семьей.
Сегодня по радио появилось известие о прорыве в Киев немцев. Настроение кругом тяжелое. Вновь возобновились известия о поражении - прорыве ‹немцев› на юге при начале войны, сдаче двух генералов с войсками. Говорят, что в Киеве нет войск, так как армия отрезана в Бессарабии, ‹говорят› о бездарности Буденного и К°. Гитлер свой план захвата Украины исполнил. Но население сознает ‹создавшееся положение› - и это скажется.
Я не сомневаюсь (как многие другие) в окончательном ‹исходе› войны - но дело идет хуже, чем я думал. Все же думаю, что раньше зимы положение выяснится.
Чувство спокойное у меня неизбежности смерти как естественной правды. К старости примиряешься со смертью, сопровождаемой страданием. Чувствую вечность…
133
Мысовский Лев Владимирович (1888-1931) - радиофизик, ученик и сотрудник Вернадского и В. Г. Хлопина по Радиевому институту. Здесь имеется в виду вышедшая в 1940 году третьим изданием книга Л. В. Мысовского «Новые идеи в физике атомного ядра».