На одной из улиц Владивостока стоит еще один архитектурный памятник сыновней почтительности - Высший колледж корееведения Дальневосточного госуниверситета. Это внушительное пятиэтажное здание с цоколем было построено в 1994-1995 гг. президентом крупной южнокорейской фирмы "Кохап" Чан Чихёком в память о своем отце Чан Добине, борце за национальную независимость Кореи против японских колониалистов, который в 1913-1916 гг. жил во Владивостоке. Корейская сторона и сегодня, несмотря на многие трудности, финансирует деятельность колледжа, где, кроме учебных аудиторий, имеется библиотека и читальня, три лекционных и два компьютерных зала, издательский миникомплекс, лингафонный кабинет. В здании установлен бюст Чан Добина и мемориальная доска в память о нем.
Водка с крышкой в форме соломенной шляпы, "Колокол сыновней почтительности", колледж корееведения во Владивостоке - это лишь три из тысяч примеров того, как древний постулат о сыновней почтительности влияет на психологию и ценности современного корейца.
Вскоре после моего приезда в Корею, в конце сентября 1994 г., меня пригласили в уезд Ичхон, что в провинции Кёнгидо в 70 километрах от Сеула, вместе отметить чхусок - главный праздник в Корее. Смысл его заключается в благодарении Неба и предков за хороший урожай и разные милости, которыми пользовалась семья в минувшем году. Я приехала ранним утром, и мой знакомый, известный художник-керамист Ю Гваннёль, повел меня на гору, где похоронен его отец. Некоторое время мы карабкались по крутому склону, а потом оказались на аккуратно выщипанной по корейскому обычаю площадке с круглым холмом посередине. Это и была могила. Рядом стояла бронзовая курильница, в которой тлели розовые стружки, разливая вокруг пряный аромат сандала. Гости, а вслед за ними и я, подошли к холму и по три раза преклонили колени на специально расстеленной соломенной циновке. Это было приветствие покойному предку. Потом господин Ю рассказал мне, что специально купил эту гору много лет назад, когда отец был еще жив, и привел старика на нее. "Папа, вы будете здесь лежать",- сказал он отцу, которому было тогда около семидесяти, а умер он в столетнем возрасте. Старик был растроган преданностью сына и пожелал, чтобы к моменту его смерти рядом был разбит большой каштановый сад. Спускаясь вниз от могилы, мы приняли участие в сборе урожая с этого сада, где деревья уже достигали более чем двухметровой высоты.
Потом это чувство возникало у меня довольно часто, но тогда я впервые почувствовала свою сопричастность седой старине. Рассказ господина Ю оживил в памяти тексты из читанных когда-то давно, в студенческие годы, книг по этнографии Кореи. Там говорилось, что лучшим подарком родителям на шестидесятилетие древних времен являлся гроб. Его заказывали заранее, не считаясь с затратами, и вешали на чердаке на веревках в ожидании времен, когда он понадобится. Сын, поднесший такой дар, считался почтительным, а гроб на чердаке создавал у родителей чувство хорошей подготовленности к переселению в мир иной. После смерти отца почтительный сын три года носил траур: ходил в рубище, редко мылся, не пил вина, не имел дела с женщинами. Детей, рожденных во время траура, общество отвергало. Если сын был чиновником, он немедленно уходил в отставку, какой бы пост ни занимал. Сейчас условия соблюдения траура значительно смягчены. Никто в отставку не уходит, но мне доводилось видеть на дорогах Кореи подпоясанных веревками мужчин в бесформенных колпаках на голове. Это были почтительные сыновья, потерявшие родителя.
В старину муж мог развестись с женой, если она была виновна в одном из "семи пороков": не повиновалась свекру и свекрови, не могла родить сына, совершила измену, была ревнива, болтлива или воровата на руку, страдала наследственной болезнью. Но это правило переставало действовать, если женщине удавалось доказать, что она вместе с мужем пережила траур по его родителям.
Английская писательница Изабелла Бишоп, четырежды посетившая Корею в 1894 - 1897 гг., писала в своей известной книге "Корея и ее соседи": "Могилы в радиусе 10 миль от городской стены - одна из достопримечательностей этой необыкновенной столицы (Сеула - Т. С.). Мертвые монопольно владеют прекрасными обращенными на юг склонами гор. Человек, который при жизни довольствуется обмазанной глиной лачугой в грязном переулке, после смерти покоился на обвеваемом ветерком горном склоне, окруженный заботой и вниманием... Количество прекрасной земли, которую занимают мертвые, невероятно".