II. Умер, но живой. В период династии Ли траур по родителю продолжался обычно три года, и все это время в доме старшего сына стоял столик со временной поминальной табличкой. Потомки регулярно приносили сюда еду, как если бы покойный был жив. Ему предназначалось самое лучшее, свежее и вкусное. Если он при жизни был курильщиком, подносили набитую табаком трубку. Если в дом приходил гость, то он, в первую очередь, обращался с приветствием к поминальной табличке и только потом кланялся хозяевам.
III. Удаление покойного предка от участия в повседневной жизни. Поминальная табличка переносилась в садан - родовую молельню при доме. Отныне он уже больше не вкушает пищу ежедневно, как раньше, а принимает пищу во время обрядов жертвоприношения (чеса), совершаемых в его честь в определенные дни (осенний праздник чхусок, новый год по лунному календарю, хансик, день смерти) при участии всех взрослых, проживающих в доме. Хотя он и несколько обособляется от семьи, но если в доме случается важное событие: рождается ребенок, появляется новая невестка, сын/внук уезжает в путешествие или возвращается из него, - то первым делом об этом узнает предок. Своевременное его оповещение - существенная часть поминального обряда. "В родовой молельне обычно находились таблички предков четырех поколений: родителей, деда и бабки, прадеда и прабабки, прапрадела и прапрабабки. С учетом этого, можно сказать, что этот этап равен сотне лет, если принять время жизни одного поколения за 25 лет.
IV. Предок становится дальним. По прохождении четырех поколений поминальную дощечку убирают из родовой молельни и закапывают в могиле. Обряд жертвоприношения свершается в 10-м или 3-м месяце по лунному календарю ежегодно и довеку - пока живет его род.
Что осталось от вышеописанных правил в настоящее время? Деревянные поминальные таблички почти исчезли из употребления, и им на смену пришли бумажные чибан, которыми
в старину довольствовались люди низких сословий. Лет 20-30 назад на них еще писали имя и чиновную должность покойного, а его жена почтительно именовалась "супруга такого-то чина". Если покойный не служил, на табличке писали хаксэн букун, то есть "прошедший курс обучения". Сейчас все чаще просто пишут "табличка почтенного отца (почтенной матери)", или заменяют чибан фотографией. Поминальные таблички крепятся к ширме, стоящей за поминальным столиком, и сохраняются в доме 45, реже - 100 дней (вместо трех лет в прошлом). В этот период чибан оказываются те же знаки внимания, что и поминальным табличкам в старину, а скорбящие потомки часто носят на груди вырезанный из белой бумаги особый значок. По окончании траура проводится обряд жертвоприношения табличке, после которого она сжигается.
Поскольку поминальная табличка в доме не хранится, то ее захоронение в могиле (некогда - четвертая стадия) носит чисто символический характер, да и свершается оно по прошествии не четырех, а двух поколений. Обряды жертвоприношений в дни смерти покойного проводятся обычно до тех пор, пока жива/жив супруга/супруг, а не в течение четырех поколений. Однако, как и раньше, в случае важных событий в жизни семьи предок не остается в стороне. Его оповещают, посещая могилу в горах и раскладывая перед ней регламентированное угощение. В дни обязательных жертвоприношений (чхусок и новый год) обряды свершаются по очереди у каждой могилы - родителям отдельно, деду с бабкой отдельно, прапредкам отдельно. Еду с поминального столика либо съедают, либо раздают друзьям и соседям. Так покойные предки принимают участие в жизни здравствующих потомков.
Характерен, например, тот факт, что бывший президент Республики Корея Чон Духван, который пережил в 1996 году вместе с другим бывшим президентом Ро Дэу беспрецедентный судебный процесс, где они обвинялись в коррупции и государственной измене, был арестован не в Сеуле, где он постоянно проживает, а в городе Хапчоне провинции Южная Кёнсан, в доме предков. Предчувствуя свой арест, полный отчаяния, преследуемый журналистами и репортерами, которые снимали каждый его шаг, он направился "к отеческим гробам", чтобы сделать подношения перед поминальными табличками и укрепить свой дух.
Вся страна была настроена против него. Повсюду собирали подписи под заявлениями в осуждение бывших глав государств, на улицах только и было разговору, что о них, причем в самых резких гонах. Помню, на выходе из университета ко мне подошел немолодой кореец в одежде туриста и стал спрашивать, что я думаю о Чон Духване, Я честно сказала, что сочувствую опальному политику, поскольку переживаемые им унижения после падения с вершины власти действительно достойны жалости. Собеседник был очень недоволен моими словами. Не желая вызывать его гнев, я добавила, что Господь Бог, в которого я верую, завещал жалеть униженных. Этот аргумент показался ему убедительным, и он меня оставил в покое. Терпимость к чужой вере - одна из прекрасных черт этого народа.