Летопись "Самгук саги" сохранила для потомков несколько историй браков по любви, относящихся к глубокой древности. Одна из них рассказывает о сестре полководца Ким Юсина Мунхи и Ким Чхунчху - будущем короле государства Силла, правившем под именем Тхэджон Мурёля в VII веке.
Как-то ночью Похи, сестра Мунхи, увидела сон, будто она взобралась на вершину горы Соак и помочилась. Извергнувшийся поток был настолько велик, что целиком затопил город Кенджу. Утром Похи рассказала сестре свой сон.
- Это очень интересно,- сказала Мунхи. - Я хочу купить твой сон. Я дам тебе свою вышитую парчовую юбку.
- Прекрасно,- засмеялась Похи.- Отдаю тебе свой сон, увиденный прошлой ночью.
Десять дней спустя два юноши - Ким Юсин и Ким Чхунчху - играли в мяч, и первый случайно оторвал завязку от жакета второго. Юсин был огорчен.
- Пойдемте к нам домой и вам немедленно пришьют завязку на место, - сказал он.
Два друга отправились в женские покои. Юсин позвал Похи, чтобы она вышла и пришила завязку. Но она была слишком застенчива и ответила, что не подобает ей находиться рядом с молодым человеком. Тогда Юсин позвал Мунхи. Она вышла и пришила завязку, непрестанно при этом краснея. Чхунчху тут же влюбился и стал регулярно встречаться с ней.
Через некоторое время Юсин узнал, что Мунхи беременна. Он пришел в ярость и решил сжечь ее заживо в назидание другим безнравственным женщинам. Он приказал сложить костер и разжечь его. Пламя и дым заметила королева Сондок, гулявшая в то время неподалеку на горе Намсан. Расспросив свиту, она узнала, что Юсин готовится сжечь свою сестру за ее тайную любовную связь, которая привела к беременности. Королева огляделась, заметила, что Чхунчху смертельно бледен, и догадалась, что это он виновник происходящего. Она приказала ему спасти девушку.
Чхунчху пришпорил коня и быстро поскакал к дому Юсина, крича: "Приказ королевы! Не предавайте ее смерти!" Так Мунхи была спасена.
Через несколько дней Чхунчху и Мунхи официально поженились.
Корейские дома традиционно делились на две части - саранчхэ (гостиная) и анчхэ (внутренние покои) - с раздельными входами. Первая предназначалась для мужчин, а вторая - для женщин. Слово "жена" в корейском языке звучит как ан-э - "человек из внутренних покоев". Традиционная национальная игра нольттвиги - прыгание на доске, положенной на скрученную в рулон соломенную циновку, как говорят, возникла потому, что женщинам хотелось увидеть, что находится за стенами, которыми была ограничена их жизнь. Взлетая высоко на качелях, они могли получить об этом хоть какое-то представление. Даже в бедных домах женщины жили отдельно, если то было возможно.
Будучи на экскурсии в одном из бывших знатных домов в Сеуле, я заметила крошечную дверцу в стене, разделявшей две половины дома. Глядя на нее, я сразу представила, как измученный жесткостью правил поведения в семье муж пробирался тайком через эту дверцу к своей любимой жене. Экскурсовод быстро развеял мои фантазии. Дверцей пользовались служанки, которые регулярно ее открывали и смотрели на крыльцо мужской половины. Если там появлялась новая пара обуви, то значит, у хозяина гость и надо нести угощение. Мужчины и женщины ходили на половины друг друга в редких случаях. Живя в одном доме, они существовали раздельно.
Лилиа Андервуд, американская миссионерка, была одной из первых иностранок, приехавших в Корею. Это произошло в середине 80-х годов XIX века. Вспоминая о годах, проведенных в этой стране, в своих мемуарах, одним из важнейших результатов просветительской деятельности протестантов она назвала "появление корейцев на улице рядом со своими женами". Человек идет рядом с женой по улице... Это тривиальное на современный взгляд зрелище в те времена было диковинкой.
Жена, находясь внутри дома, отвечала за порядок в нем, рожала и воспитывала детей. Муж большую часть времени проводил вдали от жены, приближаясь только для выполнения супружеских обязанностей. Ему и в голову не пришло бы провести досуг в обществе собственной супруги, да и она сама, вероятно, сочла бы подобную мысль неподобающей. Для развлечения мужчин существовали кисэн, встречи с которыми в специальных питейных заведениях (югвак) были самым распространенным видом досуга. Югвак были как частные, так и государственные. Последние существовали при любой управе, любом ведомстве и служили местом, где принимали чиновников, путешествовавших по казенной надобности по стране, проводили банкеты по различным поводам, снимали стресс. Кисэн были более образованны, чем законные жены. С ними беседовали о литературе, состязались в каллиграфии и написании стихов. Встречи с ними не считались распущенностью. Жены и кисэн имели разное предназначение. Они существовали параллельно, не пересекаясь, и пережитки этого представления сохраняются в менталитете мужчин-корейцев до сих пор.