А на горе возле пещеры старый Чу нетерпеливо поджидает внука. В пещере сложены дрова и уголь, стоят новенькие глиняные кувшины вышиною в человеческий рост, с засоленной кимчой и черной жидкой соей, без которой невозможно приготовить настоящий корейский обед.
Рядом со старой пещерой примостился маленький домик. Он совсем маленький, в нем всего две комнатки и кухонька, но деду и внуку больше не надо. Этот домик построила народная власть в знак уважения к памяти погибшего героя — молодого машиниста Чу.
Старый Чу получил работу по своим силам: он сторож в той самой школе, где учится его внук, в школе, разместившейся в доме бежавшего лавочника Ким Ды Гена. Старика очень уважают ученики, да и учителя нередко заходят в маленький домик, чтобы потолковать с ним.
На самом видном месте в домике висит портрет человека, о котором старый Чу говорит так:
— Это он прогнал из нашей страны японцев, которые убили моего сына. Это по его совету жизнь у нас стала светлой и старый Чу в праздничном халате отдыхает в своем новом доме…
Он заботливо поправляет приколотые к портрету цветы и старательно выговаривает единственное русское слово, которое знает:
— СТАЛИН!
МАЛЬЧИК С ОГНЕННОГО ПОЛЯ
Гора Четырех Драконов высится над равниной. Вернее, это не одна гора, а целые четыре скалистые гряды. В сумерки их верхушки кажутся разинутой драконьей пастью.
Взобравшись на горное плато, маленький Ким любит, лежа на животе, следить, как внезапно падает за гору раскрасневшееся за день солнце.
Отец говорил Киму, что там, за горой, есть маленькая норка, куда солнце забирается на ночь. А вместо себя солнце выпускает свою младшую сестру — луну, которая всегда бледна, потому что не видит дневного света.
Отец рассказывал:
Когда-то, очень-очень давно, Солнце и Луна вместе ходили по небу. Но вот гордое, яркое Солнце полюбило могучего богатыря — гору Пяктусан, что из-под самых облаков смотрится в быстрые воды реки Туманган. Солнце грело зеленые кудри лесов Пяктусана и улыбалось ему с высоты. Но Пяктусану полюбилась сестра Солнца — тихая, кроткая Луна, которая серебрит воды Тумангана легким, призрачным светом. Пяктусан зажигал для нее в рощах, зеленых, как стебли молодого риса, светлячков и приказывал лесным озерам отражать ее ласковое сиянье. Тогда разгневанное Солнце заперло кроткую сестру. И с тех пор они уже никогда не гуляют вместе по небу. Только когда засыпает Пяктусан, ревнивое Солнце выпускает на волю бледную сестру…
Гора Четырех Драконов была родным домом Кима. По ее ущельям, укромным полянкам круглый год бродила их семья хваденминов — людей огненных полей. У них не было постоянного жилья. Летом отец, мать, Ким и его три сестренки спали где-нибудь на куче сухих листьев под тенистым деревом. Они ели ягоды, грибы, ловили рыбу в быстрых горных ручьях, собирали съедобные ракушки и пахучие травы.
На зиму отец мастерил из сучьев шалаш, собирал большие плоские камни, нанесенные горными реками, и складывал из них, как из кирпичей, широкую печь — кан, — которая заменяла в шалаше пол. Всю зиму в кане поддерживался огонь, и семья никуда не выходила, отлеживаясь на теплом полу. Ели раз в день по нескольку штук сладкого картофеля — когуми — с огненного поля.
Каждую весну отец вместе с Кимом бродил по горе, выискивая новое местечко для своего огненного поля. Они выбирали небольшую, запрятанную далеко меж горных гряд полянку, выжигали на ней травы и кустарник, корчевали пни, потом рыхлили податливую, мягкую землю маленькой мотыгой и сажали сладкие картофелины, заботливо сбереженные матерью до весны. Летом они пололи свое необыкновенное поле, осенью засыпали его толстым слоем земли, чтобы когуми не замерз. Зимой они рылись на этом поле, как кроты, ежедневно собирая по нескольку десятков картофелин, чтобы наполнить пустой желудок.
Иногда в семье начиналось смятение. Отец хватал за руки старших дочерей, мать торопливо привязывала одеялом к спине младшую, и все прятались в одной из самых отдаленных пещер. В такие дни нельзя было зажигать огня, чтобы испечь когуми, и дети жадно грызли сырой, холодный картофель. Отец стоял у входа в пещеру, бледный, взволнованный, и ежеминутно повторял:
— Тише! Они найдут нас!
— От кого мы прячемся, абоди?[1] — осмелился однажды спросить Ким.