— Град… — отметила ты, и взглянув на показания бегущих по правой части экрана колонок таблиц, тут же вскинула взволнованный взгляд на пристальное внимание Найтмера, направленное отнюдь не на монитор, а точно в очевидную мишень – тебя.
— И? — краткий вопрос и немигающий взгляд ясно давал понять, что ты попала в зону его внезапного желания экзаменовать тебя прямо в живых условиях.
— И над нами формируется вихрь, черт возьми! — несдержанно возвестила ты, тут же отставляя в сторону прибор и потянувшись к торпеде у водительского сидения, не обращая внимания, что бедром терлась о бок Найтмера, в стремлении поскорее нажать нужные рычажки, чтобы выпустить специальные колышки заземления автомобиля, дабы торнадо не отправило машину в свободный полет. И как раз вовремя: огромный хобот круговерти дымно-черного облака коснулся земли прямо перед капотом, загородив собой жалкий свет ещё способный пробиться сквозь многокилометровое покрывало туч. От стекла ты буквально отпрянула в испуге, не видя прежде смерча столь близко, не сразу, даже не близко, поняв, что уселась на чужие колени, вжимаясь в чужое тело в дьявольском напряжении и борьбе с самой собой. Вихрь крутился, вырывая дерн вместе с травой и многочисленным сором, унося его за линию леса, который сминался ветром словно зубочистки. В такие моменты в заземление чейзмобиля верилось с натяжкой. И с соразмерной силой этого сомнения твоя рука сжимала что-то мягкое и теплое, пока глаза с лихорадочным блеском притаившейся жертвы следили за удалением мощной трубы торнадо, и только теперь пришла смутная догадка. Скользкая, как и то, что ты сжимала. И это что-то мягко вилось до самого локтя, невесть когда успев до туда добраться. Взгляд был опущен подобно щелчку курка, произведя выстрелом понимание, что сидела ты на Найтмере, в страхе сминая рукой одно из его щупалец, предусмотрительно выпущенных к твоим рукам, но не с целью оттолкнуть или вырваться. А с противоположной… Давая возможность сразу найти свою цель, чуть приобняв за бока, пока их обладатель позади цвёл острым жемчугом улыбки.
— Ох. Прости, Найтмер, — ты быстро отпустила мягкий отросток, но он с этим не спешил, пригревшись на коже топлёным медом тепла, невольно подбросив мысль о том, что ты и не подозревала, какие они на ощупь.
— Впервые так близко? — хитро спросил черный монстр, щуря единственный лазурный глаз, придав вопросу ещё более двусмысленный эмоциональный окрас, от которого хотелось немедленно выйти из фургона и самолично броситься в жерло торнадо.
— Эм… Настолько близко – да. Это невероятно, но страшно, — призналась ты, почти ненавязчиво стремясь сбежать с чужих коленей. Почти истерично понимая, что тебе этого не позволяют и ответила ты так же неоднозначно, хотя и честно во всех смыслах.
— Надо быть смелее, Т/И, — хищно шепнул он в самое ухо и выпустил, заводя вектора за спину и, дождавшись, пока ты на дрожащих ногах перетечешь на сидение, перелез за руль, невозмутимо убирая заземление и заводя двигатель, чтобы вернуться на базу, совмещенную с домом.
С монстром после такой неоднозначной беседы ты предпочла до конца пути не общаться, периодически проклиная воображение, постоянно рисовавшее этот дикий компромат во всех подробностях да с неуместным продолжением, от которого горела кожа не только на лице, но и на местах его прикосновений. Хуже и быть не могло… Этот день вонзил в душу, как в податливую мишень, стрелу, на которой прямым текстом было написано, что Найтмер уже вышел за грань “он мне интересен” на полосу препятствий с пометкой “я влюбилась”. В такие моменты обычно вместе с желанием быть к объекту привязанности ближе приходит и желание… ну, к примеру, сменить гражданство или планету, где орбитой вдруг стала чужая жизнь.
В дом ты постаралась буквально сбежать, стоило коллегам окружить машину в попытке узнать у босса об успехах вылазки. Позорно, но выбора не было — теперь смерч вихрем гулял по твоей душе, до дрожи за ребрами сотрясая все нутро каким-то непонятным волнением, разочарованием в собственных силах и возможностях. И это касалось всего: твоего поведения при встрече со стихией лицом к лицу, работы с аппаратурой, где плохо удавалось предугадать события, и ответов на своеобразные реплики и вопросы Кошмара. В свою комнату ты вошла сердитой бурей, злобно пнув тумбочку, отчего по ноге прошла волна тупой боли, подливая в огонь обиды на себя дополнительного горючего. На кровать приземлилась влажная куртка и небольшой рюкзак с мелочевкой вроде питьевой воды и перекуса, а сама ты села прямо на пол, чувствуя за спиной боковину матраса и покрывало постели. В волосы зарылись руки, лоб коснулся согнутых коленок, а в груди ворочалась грусть. Ощущение собственной глупости пленкой мутного тумана заволокло мысли, превращая все в марево неприятного, колючего стыда и растерянности, от которой не отвлек даже скрип твоей двери и мягкая поступь вполне узнаваемых шагов — ты слышала их за соседней стенкой сотни, если не тысячи раз.
— Ну, что за самобичевание и без меня? — бархатистый голос окутал сознание, переменой тембра подсказав, что его обладатель опустился совсем рядом, — неужели сдашься из-за мелочных неудач? Вы, люди, такие слабые, я почти разочарован.
— Я тоже разочарована, Найтмер, — ты подняла на монстра затравленный взгляд, видя темный омут середины бирюзового глаза, ввинченный искоса в твои глаза, — я не сдаюсь, но в себе разочарована смертельно. В такие моменты ощущаю себя ничтожной, — печально заключила ты, отводя глаза на узор заурядного ковролина, жёсткого и не очень красивого, но выбирала его не ты. Что дали и на том спасибо — по утрам ходить по голым доскам босиком удовольствие ниже среднего.
— Раз не сдалась, то и разочаровываться нечего, мелочь. Упала – вставай и иди. Только так и можно чего-то добиться. Лично я конкретно в тебе не разочарован, Т/И, — Кошмар улыбнулся, беззастенчиво ткнув тебя в бок юрким вектором, что все это время плавно подергивались за спиной монстра, нависая чуть ближе к тебе, словно жили собственной жизнью и стремлением, в котором явственно ощущался оттенок тактильного контакта. Решив, что хуже быть уже не может, ты с отважностью лани, прыгающей в лапы тигра, коснулась этого отростка, проведя пальцами до скругленного кончика, немного зажав его подушечками. Мягко. Тепло. Напоминает подстывший не до конца сургуч, но более приятный на ощупь, и тягучесть этого покрова отчего-то не липла к коже, существуя на монстре почти иллюзорно, оставляя лишь слабый, водянистый след. От этих касаний вектор жался к рукам ближе, воззвав к ассоциациям со змеями, и ты улыбнулась, любя этих существ всей душой. Опомнившись, отдернула руку, неловко убирая с глаз чуть промокшие за день волосы.
— Прости. Не знала, что это так мягко, — ты взглянула на угольное тело рядом, блестевшее местами оголенных пястных костей и участками открытой шеи обсидиановой чернотой в отсвете пробившегося после урагана закатного солнца, которое скрашивало комнатку во все оттенки рыжего. Найтмер выглядел абсолютно спокойным, да только на скулах выцвел налет лёгкой бирюзы, выдавший что угодно, но точно не гнев за твое своеволие. А ткнувшееся в руки щупальце, казалось заинтересованным в продолжении спонтанной ласки помимо воли хозяина, чем, безусловно, удивило не меньше.
— Кхм… Не знал, что тебе не мерзко нечто подобное, ты ещё можешь удивлять тем, как отличаешься от остальных, — возвестил он достаточно тихо, в противном случае его сильный голос чрезмерно резко вспарывал бы тишину этого крыла, чего вы оба не любили, предпочитая тишину и спокойствие. Кошмар голос повышал вообще чрезвычайно редко: только в минуты чистого гнева, когда кто-то из нерадивых подчинённых позволял себе халтурить, юлить или даже соврать. Ты однажды даже зашла к нему после извержения нешуточной кальдеры его гнева, тут же посчитав, что остаточным пеплом сожжёт и тебя, да только вот он наоборот успокоился и попросил остаться, желая выслушать какой-то твой мелочный отчёт, больше похожий на своеобразное успокоительное.