Наконец, они добрались до средних размеров судна, с двумя массивными закопченными трубами, обвитыми металлическими стяжками и сгибающимися на конце. На корме красовалась полустертая надпись: «Тондонс». Реми велел поваренку ждать на берегу, а сам взбежал по сходням на корабль и пропал среди ящиков с грузами. Канэль рассматривал шхуну с горестью отмечая, что, возможно, именно она увезет его в дальние дали, из которых он не вернется и сгинет в проклятой стране под названием Америка. Так по крайней мере ему казалось в тот момент. Вспомнил он и о матери, и сразу же внутри, где-то под сердцем защемило что-то, выдавив пару горьких соленых слезинок на обожженную десятками духовок кожу.
– Канэль! Подымайся! – раздался знакомый голос, и мальчишка несмело ступил на деревянную, сбитую из свежеструганных досок сходню.
– Поздравляю тебя, дружок. – Реми радостно скалил свои желтые зубы. – Капитан взял тебя помощником кока. В качестве десертного повара. Ха-ха!
Глава 4.
…и если у вас совсем нет экзотических продуктов на борту, а команда просит приготовить что-нибудь эдакое, тогда готовьте профитроли. Да-да, заварные пирожные крайне просты в рецепте и наборе продуктов, использующихся в тесте и креме. Поищите на камбузе сливочное масло, яйца, муку, сахар, молоко и шоколад. Ну а воды в открытом море должно быть с переизбытком, и на борту, и за бортом, ха-ха-ха…
Канэль осматривался на своем новом месте работы, отмечая для себя, что в принципе, все кухни мира похожи между собой, дело только в размерах. Вот и камбуз «Тондонс» был тесноватой комнатушкой, в которой только и помещались, что плита, пара столов, ящики с продуктами и сам кок – Адриан Гро. Толстый, как и все повара, он оказался добродушным увальнем со своих затейливым морским юмором. Он сразу же пришелся по душе черноволосому поваренку, уже слегка уставшему от тех жизненных перипетий, свалившихся на него за последние несколько дней. Месье Адриан очертил Канэлю круг его работы, отметив, что в море все равны. Конечно же существует субординация и подчинение старшему, но когда дело доходит до длительных морских переходов, команда должна быть одной крепкой сплоченной семьей. Которой не страшны ни бури, ни штормы, ни водяные черти, если такие конечно же водятся на просторах Атлантического океана. Про свою работу месье Адриан сказал, что повар на корабле – это почти тоже самое, что и корабельный врач. Людям свойственно болеть, но еще чаще людям свойственен голод. И чем лучше и чаще ты будешь кормить команду и баловать ее разными изысками, тем усерднее будут матросы работать, соответственно и капитан будет доволен. Поэтому, заключил Грот, наша профессия одна из самых главных в море.
Канэль ответил, что он все понял и обещал следовать всем заветам, данным ему этим могучим жизнерадостным здоровяком с неиссякаемым зарядом энергии, которого хватило бы на персонал кухни небольшого ресторана где-нибудь под Парижем, например, в Ла Монжуа.
Запас продуктов, выделенный для нового кондитера-юнги, казался простоватым, но это была основа, на которой зиждился весь процесс приготовления сладкого в мире кухни.
Путь от французского порта Гавр до флоридского города Майами был около семи тысяч лье. Если конечно в пути судно не настигла бы буря или не накрыл бы шторм. Но капитан, месье Ренард уверенно сообщил парнишке, что довезет его в целости и сохранности. При условии, что он будет почаще радовать команду кулинарными изысками и прочей «белибердой», как он выразился, которую Канэль готовил в своих ресторанах, находясь на суше.
Поэтому постепенно, видя доброе и человеческое отношение к себе, Канэль вновь воспрял духом и теперь с надеждой смотрел в сторону приближающегося светлого будущего. А оно было и не очень-то и далеко. В каких-то нескольких тысячах километров. Загнанность и безнадега потихоньку улетучивались, их место заняли былая уверенность и предвкушение чего-то нового и захватывающего. Того, для чего он и был рожден на этот свет.
Однажды, работая в камбузе над тестом для тарт татен, который он назвал «а ля Атлантикь», Канэль с изумлением узнал, что кок Адриан Гро знаком с шеф-поваром «Тотасьён», Флорентином Руа, и даже работал вместе с ним в одном ресторане где-то в центре столицы Франции:
– Это было не то, чтобы давно, но и не пару лет назад. – Гро крошил овощи в котел, приготовляя незатейливую морскую похлебку из рыбы. – Мы тогда вместе кулинарили в «Суприм», довольно известном модном ресторане на улице Омаль, что в девятом округе Парижа. Я был су-шефом, а Флорентин занимал должность повара по мясу. Так как он был у меня в подчинении, характер свой этот молодой повар боялся показывать, но я чувствовал, что за маской любезности скрывается не совсем порядочный хам и подлиза, если можно так выразиться. Дело в том, что уже тогда Руа пытался как мог угодить начальству и «стучал» на своих коллег, чтобы выслуживаться перед хозяином. – Кок прибавил огонь на плите и сел на покореженный плетеный стул у разделочного стола. – Как-то раз, я выполнил свой очередной заказ, и в ожидании, пока гарсон унесет блюдо в зал, пошел в подсобку принести немного руколы. Вернувшись, я продолжил выполнять заказы, но вдруг примчался Сэми, тот гарсон с моим блюдом, и дико вращая глазами, будто больной осьминог, закричал, что гостю плохо. Мы все всполошились – не дать, не взять, чрезвычайная ситуация. Позор! И тут, гарсон добавляет, что тот месье пробовал именно мое блюдо.