• Центральный совет (состоял из 12 членов во главе с Иваном Ермаченко и следующих отделов):
— Отдел политики — Иван Ермаченко;
— Отдел образования — д-р Ефим Скурат;
— Отдел культуры — Иван Косяк;
— Отдел прессы и пропаганды — Антон Адамович;
— Отдел молодежи — Надежда Абрамова;
• Окружные руководители БНС (каждый из них стоял во главе Окружного совета, который в целом дублировал функции Централи):
— Минский округ — Юлиан Сакович;
— Барановичский округ — Юрий Соболевский;
— Новогрудский округ — Борис Рогуля;
— Лидский округ — Григорий Зыбайло;
— Слонимский округ — Александр Сивец;
— Ганцевичский округ — Антон Сокол-Кутыловский;
— Вилейский округ — Александр Колодка;
— Борисовский округ — Станислав Станкевич;
— в Глубокском и Слуцком округах руководители БНС не известны{113}.
Несмотря на то что БНС не была «правительством государственного организма», ее руководство, наряду с благотворительной и культурно-просветительской деятельностью, пыталось влиять и на политическую ситуацию. Так, в конце июля 1942 года в Минске прошел четырехдневный съезд окружных и районных руководителей Самопомощи. Помимо всего прочего, делегаты съезда пришли к выводу, что БНС уже проделал значительную эволюцию. За относительно короткий период первоначально скромная и маловлиятельная организация стала общебелорусской структурой, отвечающей за просвещение, культурную деятельность, пропаганду, политику и самооборону против партизан. Кроме того, руководство БНС активно влияет на хозяйственную жизнь и восстановление разоренного войной края. «Из этого следует, — гласил отчет съезда, — что БНС является центром начинаний во всех сферах белорусской жизни, его руководящим штабом». В связи с этим съезд постановил: необходимо обратиться к немецким властям, чтобы они изменили статус Самопомощи, признав ее главным органом местного самоуправления. В своей заключительной речи Ермаченко сформулировал мотивы такого обращения: «Своим воодушевлением и энтузиазмом народ белорусский продемонстрировал свою волю к самостоятельной жизни и полному возрождению страны, а равно и то, что способен уничтожить всех врагов, которые стоят на его пути к реализации этой цели»{114}.
По свидетельствам очевидцев, съезд проходил в атмосфере эйфории от обещаний Кубе. После окончания съезда она только усилилась. В результате чего, руководство БНС пошло в своих требованиях еще дальше и начало требовать от оккупационных властей выполнения следующих обязательств:
• предоставление Белоруссии полной автономии, а после окончательного разгрома большевиков — независимости;
• создание самостоятельного белорусского правительства;
• организация Белорусской национальной армии.
Последнее требование было наиболее важным в условиях войны, поэтому руководство БНС особенно на нем настаивало. Кубе в принципе, был не против этого. Более того, организация вооруженных формирований при БНС также входила в его планы, как одни из инструментов борьбы с партизанами. Результатом этого стало создание Корпуса белорусской самообороны, речь о котором пойдет ниже.
Естественно, что всякие требования об автономии, и тем более о независимости, не могли в тех условиях понравиться немецким властям. Тем более что не все их представители разделяли точку зрения Кубе на использование белорусских националистов. В результате минское СД завело на Ермаченко и весь Центральный совет БНС уголовное дело о государственной измене, старясь найти в некоторых их действиях злой умысел. Однако вместо этого по ходу расследования всплыли крупные финансовые нарушения, после чего в апреле 1943 года Ермаченко был вынужден оставить свой пост и вернуться в Прагу. А уже в июне 1943 года БНС была реорганизована в Белорусскую самопомощь (Беларуская самапомач; БСП) с еще более урезанными правами. Председателем ее Центрального совета был назначен Юрий Соболевский{115}.
После катастрофы под Сталинградом немцы сделали попытку реформировать свою «восточную политику», внеся в нее ряд изменений. Одним из них должно было стать широкое привлечение к сотрудничеству деятелей национальных движений и создание из них более авторитетных политических организаций.
27 июня 1943 года в газетах появилось сообщение об учреждении так называемого Белорусского совета доверия (Беларуская рада даверу; БРД) — совещательного органа при генеральном комиссаре Вильгельме Кубе. Как утверждалось в ряде публикаций, БРД был создан «для выполнения административных задач большого значения». В этот совет был введен ряд представителей белорусской общественности, целью которых были сбор и обработка предложений и пожеланий, адресованных оккупационным властям, а также участие, с правом совещательного голоса, в заседаниях высшего аппарата генерального комиссариата «Белоруссия». Президентом БРД был назначен глава городского управления Минска Вацлав Ивановский. Помимо него в состав совета входили: Юрий Соболевский (вице-президент), начальник центрального бюро профсоюзов Константин Рабушко, руководители Союза белорусской молодежи — Михаил Ганько и Надежда Абрамова и представитель белорусской интеллигенции Евгений Колубович. Эти пять человек должны были представлять все слои населения Белоруссии. Однако помимо них в совет было включено еще девять членов. Эти последние были специально отобраны в каждом из округов, как представители местной общественности. Нет нужды говорить, что это были проверенные люди, отбором которых занимались окружные комиссары и в лояльности которых они были уверены{116}.