Рифальд перевёл взгляд с девочки на её отца. Тот заправлял в брюки рубашку, стряхивая с неё красное пятно. Кровяной след от удара ножом, ссыпался с ткани, словно пыль. Рифальду стало немного не по себе. Не от вида воскресшей девочки, и не от исчезнувшей крови — такие мелочи его не напрягали, он и сам бы смог бы выкинуть подобную шутку. Рифальд злился, что с самого начала не уловил подвох, и ещё его напрягли слова Хуса о том, что он готов. К чему готов? Для чего готов?
А Хус, словно и не торопился давать объяснений. Он подошёл к буфету, налил два бокала вина, и, подав один Тануке, чокнулся с ней. Раздался чуть слышный звон.
— За успех, дочка.
— За успех, отец.
Они оба высоко подняли бокалы, а потом залпом осушили их.
— А тебе пока ещё рано, — Хус посмотрел на Рифальда. — Сейчас отправляемся на совет Истинных. Пройдёшь испытание, затем посвящение, и вот после этого пей, сколько душе угодно.
Сглотнув слюну, Рифальд запустил обе руки себе в волосы, сжав кулаки.
— Я ничего не понимаю. И, пока ты не пояснишь, что всё это значит — с места не сдвинусь.
— Ладно, — Хус поставил опустевший бокал на стол. — Ты слышал про Орден Скорбного Дня?
— Не то, чтобы много, но слышал. Это последователи Коричневого Лорда.
— Правильно, — кивнул Хус. — Наша организация пока что малочисленна, и не так широко известна, но придёт время, и её название будут произносить с ужасом на устах. Но именно для этого, нам необходим истинный глава Ордена, тот, кто сможет повести за собой миллионы, кто не знает жалости к слабым и врагам. Долгие годы мы пытались найти достойного, и теперь всё в твоих руках. Если сумеешь пройти последнее испытание, то ряса магистра Ордена покроет твои плечи.
— Шутите?
— Нисколько. Загляни в своё сердце: разве ты не стремишься к беспредельной власти? Неужели страх и раболепие в глазах других не вызывает у тебя чувство удовлетворения и счастья?
— Согласен, — хмыкнул Рифальд. — Я бы не отказался от безграничной власти. Но тебе с этого какая корысть? Чего сам не встанешь во главе этого Ордена?
Ему показалось весьма подозрительным, что маг, подобный Хусу, с его силой и умением вот так легко уступает место на вершине горы какому-то ученику. Ну, поделиться едой, одеждой, на худой конец дать безвозмездно денег — это ещё куда ни шло. Но вот так, с лёгкостью предложить всё… Именно всё, поскольку власть даёт и деньги, и кров, и еду, не говоря уж о развлечениях, вряд ли кто согласиться.
— Поймал, поймал, — улыбнулся в ответ Хус. — Да, только не по мне это — людьми управлять, решать возникшие проблемы. Я больше тишину люблю, жить исключительно для себя. Тёплый и уютный дом, вкусная еда, любящее сердце рядом — вот и всё, что нужно для счастливой жизни. А остальное у меня было, и поверь, желания всё вернуть не возникает.
— Почему? — впервые за долгие годы Рифаль откровенно удивился.
— Нет смысла сейчас объяснять — всё равно не поймёшь, пока не испытаешь на собственной шкуре. Если Владыке будет угодно, то когда-нибудь мы встретимся, и ты, имея за плечами многолетний опыт, сможешь говорить со мной на равных. Ну, а пока — это пустые слова, а я не люблю понапрасну тратить время. Так твой ответ…
— Согласен, — кивнул Рифальд.
Хус одобрительно похлопал по плечу своего бывшего ученика, затем подошёл к комоду, стоящему у стены, достал оттуда бумагу и, присев у стола, стал что-то быстро-быстро писать.
— Это что? — заглядывая ему через левое плечо, поинтересовался Рифальд.
Не говоря ни слова, маг отодвинул любопытствующего чуть в сторону, и продолжил писать. Когда же он оторвался от листка, тот был испещрен практически полностью мелким, но округлым подчерком. Не давая Рифальду возможности прочесть, что именно там написано, маг запечатал письмо в конверт, указал на нём адресата, и только после этого протянул бывшему ученику.
— Вот, пойдёшь по указанному адресу. Там тебя встретят наши люди, спросят кто и откуда? Ответишь, что ученик Хуса, отдашь письмо, ну а потом всё только в твоих руках. Пройдёшь испытание — встанешь во главе Ордена. А если нет…
— На нет и суда нет, — закончил за него Рифальд.
Убрав письмо во внутренний карман пиджака, он не стал собирать свои пожитки, а, не теряя время даром, тут же направился на встречу испытаниям.
— Не прощаюсь, — стоя в дверях, сказал Рифальд Хусу, — если не повезёт, то увидимся утром. А если это дорога моей судьбы, то всё равно когда-нибудь встретимся.
— Может быть, — кивнул бывший наставник.
— Прощай, — сказала Танука, когда за Рифальдом закрылась дверь.
В комнате остались двое. На мгновение воздух стал плотным и колючим, огонь в камине дернулся, но буквально тут же всё вернулось в своё естественное состояние.
— Наконец-то можно скинуть маску, — пробасил тот, кого некоторое время назад звали Хусом.
— Что верно, то верно, — вторил ему другой, кого Рифальд знал под именем Танука.
Массивные, темные фигуры опустились на диван, стоящий рядом с камином.
— В другой раз женские роли достанутся тебе — кривя губы, сказал второй.
— Да перестань, Хаген, — отмахнулся от собеседника бывший Хус. — Зная твои, так сказать, сексуальные предпочтения, я просто уверен, что общение с Рифальдом, доставило не мало приятных минут. Ну, а если бы тебя данное положение оскорбляло или унижало, ты бы порвал его не раздумывая. Разве не так?
— Так, так, — отмахнулся Хаген. — К тому же это был отличный способ инфицировать его, сделав носителем памяти о магии Мёртвых. Кстати, Фалеорд, раз мы выполнили задание, может пора на покой? Устал я… Не одно столетие ведь жил думами о мести этим людишкам, о том, как расплачиваются они за своё предательство.
— Да уж, — Фалеорд повернул голову, отблески огня из камина отразился в его жёлтых глазах. — Надоело носить эти маски, хочется стать самим собой.
— Согласен.
Их человеческие черты лица вяло поплыли, вытягиваясь в морды и покрываясь короткой серой шерстью, уши заострились. На диване, возле зажженного камина, с бокалами в руках расположились два оборотня, два представителя исчезнувшей с Арлила расы волколюдей. Теперь, когда основная часть их миссии выполнена, они могли позволить себе расслабиться.
— Как думаешь, Рифальд пройдёт испытание? — Хаген обнажил клыки.
— Конечно. Говорят, у него были отличные учителя.
Смех, похожий на вой прокатился по комнате.
— Мы своё дело сделали, Хаген, то о чём мечтали в заточении, сбывается.
— Не совсем. У меня родилась ещё одна идея, — Фалеорд подошёл к окну и, отодвинув тюль, посмотрел на вечерний сад. — Помнишь, Рифальд рассказывал о матери?
— Ну.
— Я связывался с Ивом и Онри, ребята нашли её, и знаешь, есть интересные новости.
— Не томи, выкладывай.
— У нашего подопечного существует младший братишка.
— Даже так? — усмехнулся Хаген, — Я, кажется, улавливаю ход твоей мысли. Найти и…
— Совершенно верно. Найти, так же сделать носителем памяти магии Мёртвых, но это ещё не всё. Обработать, как и Рифальда, но взрастить в нём ненависть к мужскому населению планеты.
— Забавно, — оскалился оборотень. — Чтобы братишки с двух сторон принялись за уничтожение рода людского? А если у них не выйдет, то магия сделает своё дело. Так?
— В точку! — Фалеорд хлопнул Хагена по плечу. — Но это всё завтра, а сейчас давай-ка пойдём спать. Завтра нас ждут великие дела.
— Всё бы тебе зубоскалить, — Хаген поставил пустой бокал на край камина и ушёл в свою комнату.
Ночью ему опять снились катакомбы Зирана. Он видел, как бежит вместе с Фалеордом по запутанным лабиринтам, падает, натыкается на стены, опять встаёт и продолжает бежать дальше. Оглянуться страшно — вдруг за спиной окажутся обезумевшие братья? Вой и крики давным-давно стихли, но они бежали, бежали прочь от смерти, от полоумных взглядов бывших сородичей, от ужаса и боли.
О том, что по острову распространяется смертельный вирус, поняли не сразу, а когда осознали масштабы катастрофы, то оказалось что время упущено, и что-либо делать уже поздно. Островитяне в мгновение ока сходили с ума, кидались друг на друга, убивая, не раздумывая ни секунды. Странный вирус охватил весь Зиран, превращая его обитателей в монстров. И имя дали этому вирусу — магия Мёртвых.