НИЗВЕРЖЕНИЕ
В пик послеобеденной жары несколько десятков тысяч человек расположились на траве у памятника Дзержинскому, на асфальте Лубянской площади и окрестных газонах. Защитники «Белого дома», встав цепью, снова были готовы защитить от погрома — на сей раз здание КГБ. Однако и на Лубянке толпа не предприняла попыток штурма. Хотя пьедестал памятника и цоколь «лубянской цитадели» оказались расписаны лозунгами, нелицеприятными для КГБ и КПСС. Мемориальный барельеф Андропова скрылся под жирной свастикой. Несколько сотрудников ГБ наблюдали за происходящим из окон верхних этажей. Выражения их лиц, к сожалению, разглядеть не удалось…
Около пяти вечера была произведена попытка низвергнуть «железного Феликса» с пьедестала с помощью металлических тросов и собственных сил. ПредВЧК устоял. Толпу остановили С. Станкевич и Л. Пономарев, объяснив, что при падении памятника могут быть жертвы, а сама площадь, под которой проходят туннели метро, рискует не выдержать удара 15-тонной статуи. «Моссовет сегодня принял решение демонтировать всех этих идолов. Мы это сделаем…» «Сейчас! Сейчас!» — скандировала толпа.
Под залпы вечернего салюта подошли три автокрана и платформа-тягач. К полуночи при огромном скоплении народа памятник был погружен на платформу и увезен. На пьедестале остались три флага — российский, армянский и партии конституционных демократов. Выступивший на стихийном митинге Мстислав Ростропович предложил установить здесь памятник Александру Солженицыну…
Вадим Бакатин назначен вчера днем главой Комитета госбезопасности. За несколько часов до этого коммунисты центрального аппарата КГБ СССР приняли решение о приостановлении членства в партии.
«Независимая газета», 24.08
ПЕТР КОРОТКЕВИЧ: У ЭТОГО ПУТЧА НЕТ АНАЛОГОВ
— Петр Леонидович, о чем вы подумали, когда услышали первые сообщения 19-го утром?
— Кто все это придумал? Кто стоит во главе? Пуго? Нет, не Пуго. Крючков? Нет, не Крючков. Язов? Нет, не Язов. Я понял, что за путчем стоит Бакланов…
Этот тихий, немногословный, серый человек умеет молчать. Определенным кругам он был нужен сначала в виде министра, потом ему нашли место в секретариате ЦК и сделали заместителем председателя Совета обороны…
Дальнейший ход событий, скорее всего, развивался бы следующим образом. Пролилась бы кровь, за которую ответили бы Пуго, Крючков, Язов и другие непосредственные исполнители. Вся вина упала бы на них — в любом случае их арестовали бы, обвинив во всем, что произошла. И тогда бы выплыла фигура Бакланова.
— То есть вы все-таки убеждены, что путч — дело Бакланова?
— Если разложить всю эту колоду, то даже и не Бакланова лично, а той партийной администрации, для которой дальнейшее развитие демократии было бы смерти подобно. Тех представителей военно-промышленного комплекса, для которых военная реформа, предложенная нами, была страшнее войны… У этого путча нет аналогов в истории путчей. Его не назовешь, допустим, военным переворотом, так как военные не хотели брать никакой власти…
— И последний вопрос. Может ли путч повториться?
— Ну, в том виде, который уже был, — нет, не может. Но сбрасывать со счетов тех, кто сидел не на сцене, а за кулисами, нельзя. Люди, которые могут потерять все то, что и оказалось у них в руках не по заслугам, могут снова попытаться использовать свой шанс. Они еще думают, что удача была лишь временно упущена.
— Ну, а вы-то сами, как считаете?
— Все-таки думаю, что все, включая Президента Горбачева, извлекут урок из той трагедии, которая могла бы случиться.
Из интервью с П. Л. Короткевичем, одним из создателей «Ядерного щита» СССР.
«Литературная газета», 2.10
СЕКРЕТНЫЕ СЧЕТА
Чем больше узнаем мы о средствах КПСС, спрятанных в советских и зарубежных банках или инвестированных в коммерческие предприятия, тем больше появляется загадочного. Все говорит о том, что именно накануне путча эти средства тщательно засекречивались, вывозились за границу. Хотя казалось бы, напротив, консерваторы должны были закупать на них продукты и товары народного потребления, что в первые же после переворота часы потрясти изголодавшийся и раздетый народ изобилием, наглядно показать ему, что его ждет возврат в относительно сытые брежневские времена. Вместо этого с начала года и до дня переворота включительно (и это сегодня уже доказано документально) партрубли через СП конвертируются в партдоллары, аккумулируются на секретных счетах. Мало того, пользуясь тем, что таможня, КГБ полностью управлялись КПСС, словом, ключ от границы был в цековских руках, через нее перебрасывались не только золото, следы которого обнаружила английская «Гардиан», но и нефть, оружие, даже металлолом, а выручка шла на те же счета…