— Раненых не было. — Барышев опять глянул прямо в кошачьи глаза, и огни погасли. — Я лично был на месте операции через три минуты после ее окончания и проверял…
— Одиннадцать. — Генерал встал, отошел к окну, чуть отодвинул занавеску, поглядел на снег, уже не ползущий редкими струями, а ложащийся под ветер волнами низких сугробов. — Одиннадцать… Ты, Барышев, много на себя взял…
— Товарищ генерал, во время последних учебных десантирований в дивизии погибло четырнадцать, вы знаете. Учитывая важность задачи, я считаю потери минимальными. Тем более что преподавательский состав спецотделения учебного центра по действующим документам положено обновлять регулярно…
— Молодец, подполковник. — Лысый перестал качаться, стул встал на все четыре ножки. — Молодец…
— Значит, после операции готовься к академической деятельности… Чтоб с делом покончить, отвечай прямо: за команду ручаешься?
— Ручаюсь.
— Ну и спасибо… Иди, подполковник, отдыхай…
— В любом случае, — повторил лысый, и его собеседник, не видя, почувствовал, как зажглись тигриные желтые глаза. — В любом случае все изменится. Он будет напуган, понял?
… Самолет оторвался от земли… Лысый повернулся к слушавшему и, отчетливо двигая бледными губами, сказал:
— Я его хорошо знаю еще по крайкому, понял? Он трус. Трус, когда испугается по-настоящему, может сделать такое, что никакому герою не приснится… Он испугается, и тогда в стране наступит такой страх, какого еще не было, увидишь… Он до конца жизни будет бояться нас, а люди будут бояться его, и там, — он ткнул рукой в сторону круглого, полузакрытого шторкой окошка, за которым лилось грязное молоко, — там, внизу, будет снова нормальная жизнь… Мир, покой, люди забудут всю эту пакость, они будут рады ее забыть, и ты, мы все будем иметь право гордиться — мы их спасли… Понял?
Он устроился в кресле удобнее, запахнул пальто, надвинул шапку на лоб и прикрыл глаза. Помолчал минуту, будто сразу задремал, сказал, уже не обращаясь к седому:
— Странно, теперь вроде и натопили в салоне, а раздеваться не хочется… Намерзлись…
Снова помолчал. Седой, решив, что теперь-то он уж точно заснул, повозился со спинкой кресла, откинулся, тоже закрыл глаза — и услышал:
— Он трус, в этом все дело…
19
СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ
СОЗДАВАЙТЕ ГРУППЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ
ЗАЩИТИМ РОССИЮ!
ХРЕН ТЕБЕ, «ПРЕЗИДЕНТ» ЯНАЕВ!
ЕСЛИ НЕ ВЕРНУСЬ, ПРОШУ НЕ СЧИТАТЬ МЕНЯ КОММУНИСТОМ
ИЗ ДНЕВНИКА АНАТОЛИЯ ЧЕРНЯЕВА, ПОМОЩНИКА ПРЕЗИДЕНТА СССР М. С. ГОРБАЧЕВА
18-го, в воскресенье около 4 часов, мы с Лапиной — (Ольга Лапина — референт в секретариате Президента) въехали в зону дачи. У въезда стояли, как обычно, две милицейские машины, лежала лента с шипами, которую для нас отодвинули.
А около 5-ти прибежала Ольга: Анатолий Сергеевич, что происходит! Приехал Болдин, с ним Бакланов и Шенин, и еще какой-то генерал, высокий в очках, я его не знаю (потом оказалось — Варенников). Я выглянул в дверь… у подъезда нашего «служебного» дома скопилось множество машин — все с антеннами, некоторые с сигнальными фонарями… толпа шоферов и охраны. Выглянул в окно — в сторону дома, где живет М. С. По дорожке ходит смурной Плеханов. На балконе виден издалека Болдин…
Плеханов, Генералов (его зам.) и Медведев сидели на парапете лестницы под моим окном… Поглядывали, когда я подходил к окну… Включил транзистор… обычные передачи… Потом в этот день сообщили, что М. С. приветствовал какую-то очередную конференцию, что было передано его обращение к Наджибулле по случаю «ихнего» праздника (это я сам все писал…).
Примерно через час четверо отбыли. Уехал и Плеханов, забрав с собой Медведева, личного адъютанта Президента. Это уже был знак…
Связь была отключена начисто. Еще когда ехали с Олей сюда, она попросилась отпустить ее пораньше, часов в 5, чтоб поплавать и т.д. Но машина за ней не пришла. Шоферу я сказал, чтобы он за мной приехал в 6.30. Но и за мной он не приехал. Я через охранника-дежурного попросил, чтобы тот, кто остался среди них за старшего, объяснил мне, что происходит.
Минут через 10 явился Генералов Вячеслав Владимирович… Мы с ним хорошо знакомы по поездкам за границу с М. С. — он обычно руководил безопасностью Президента там… Очень вежливый. Попросил Ольгу оставить нас. Сел. «Анатолий Сергеевич, поймите меня правильно. Я здесь оставлен за старшего. Мне приказано никого не выпускать. Даже если бы я вас выпустил, вас тут же бы задержали пограничники: полукольцо от моря до моря в три ряда, дорога Севастополь — Ялта на этом участке закрыта, на море — видите — уже три корабля…»