— Главное, не забывай при бабушке лазать руками в сахарницу, вот как сейчас, — посоветовал я. — Это сразу расположит ее к тебе.
— А как мне расположить к себе дядю Люциуса?
— Ну, это совсем легко… Когда он будет показывать тебе новую гоночную метлу за пять тысяч галлеонов, просто скажи: «У нас дома точно такая же с распродажи».
Гарри так смеялся, что чуть не подавился чаем. Потом внезапно перестал.
— Пап, если честно, я хотел в гости к Рону Уизли.
— Ну, не знаю, — ответил я. — Там вроде бы нет павлинов.
Но Гарри даже не улыбнулся, всем своим видом показывая, что это уже не смешно.
Я молчал. Собственно, я этого ждал с самого начала, но чтобы вот так прямо…
— Поэтому мама рассердилась? — спросил я наконец, чтобы выгадать время.
Гарри кивнул.
— Ну да… Но потом она объяснила, в чем дело, и я понял, что зря туда хотел.
— А что она сказала?
Гарри покрутил чашку в руках.
— Что меня туда зовут, чтобы выведать побольше о нашей семье… Что мне там могут подсунуть веритасерум или потихоньку меня «считать». Что это слишком опасно. Что у Рона отец стукач, и я могу подставить всех — у нас же много кто бывает, и разговоры всякие ведутся…
Я задумался. Первым побуждением было согласиться с Беллой — тошно становилось от одной мысли, что Гарри дружит с кем-то из семейки Уизли. Но с другой стороны… Может, пусть и вправду посмотрит на них вблизи? Когда хочешь отвадить ребенка от дурной компании, иногда просто не надо ему мешать. А если я правильно представляю себе жизнь Уизли, то за пару дней желание якшаться с ними пройдет навсегда.
Вдобавок мне не верилось, что они пойдут на применение веритасерума или легилименции — слишком рискованно. Вот что станут выспрашивать Гарри, так это к гадалке не ходи. Но он ведь не такой дурак (хочется верить), чтобы болтать лишнее.
— Ты сам-то хочешь туда поехать? — спросил я.
— Не знаю, — Гарри поерзал в кресле. — Какая разница? Мама же не зря сказала, что не стоит. Да и Пушинку скоро привезут.
— Нескоро, — возразил я. — Как выяснилось, не раньше, чем через месяц. Кстати, раз уж речь об этом зашла — ты ничего не хочешь мне рассказать насчет этой собаки?
Он смутился.
— Ну-у… Пап, тебе же нравятся редкие породы?
— Например, греческие церберы? — перебил я.
Гарри покраснел.
— Ты уже знаешь, да?
— Я все знаю, — внушительно сказал я. — Но вот ты почему соврал?
— Я не врал!
— Просто умолчал кое о чем. Так, мелочи… А умалчивать — все равно что врать.
— Неправда, — пробормотал он, но развивать тему не стал.
— Гарри, а если я сейчас откажусь от обещания? Это нечестно, ну так и ты не ведешь себя честно.
— Пап, но если бы я сразу сказал, ты бы не согласился! А Пушинку нельзя там оставлять, она ведь пропадет!
— И кто будет виноват?
Гарри опустил голову, старательно изображая раскаяние. Но надкушенное печенье в руках, видно, мешало как следует войти в образ, так что он украдкой положил его на блюдце. Мне стало смешно.
— Ладно. Что уж теперь, мы все равно ввязались… Но учти, это последний раз. Если попытаешься еще что-нибудь такое выкинуть — например, сказать, что берешь котенка, а в дом протащить мантикору, — я вышвырну эту тварь на улицу!
— Вместе со мной, — шепотом закончил Гарри и опять схватил недоеденное печенье.
Вот уж кому все, как с гуся вода!
— Не думай, что тебе это так просто сойдет с рук! В наказание напишешь двести раз в тетради: «Я должен все рассказывать родителям». Понятно?
— А я правда должен все-все рассказывать? — поинтересовался он.
— Все без исключения! — рявкнул я.
— Тогда, пап, тебе интересно будет узнать, — торжественно начал Гарри, — что у меня порвался носок. А в кармане размазалась тушеная морковка, которую я спрятал туда за завтраком, потому что Динки обижается, если я не ем полезную морковку. Я хотел ее выкинуть, но забыл, и она до сих пор у меня в кармане. Показать? А еще я не помню, где оставил мешок с лягушками, которых наловил для змей. Но ничего, когда лягушки протухнут, мы сразу узнаем, где они были. А еще…
— Хватит! — я зажал уши руками.
— Ты все еще хочешь знать мои маленькие грязные тайны? — ухмыльнулся Гарри.
— Где ты только набираешься таких выражений?! Нет, не хочу. Все, проваливай…
Он слез с кресла и принялся обуваться. Носок у него и впрямь были с дыркой.
— Кстати, — сказал я, — насчет Уизли…
Гарри замер с ботинком в руках.
— Что?
— Я не думаю, что все так серьезно, и не вижу, почему бы тебе к ним не поехать. Если мне удастся переубедить маму, значит, можно будет. Если нет — не обессудь.