Короче, он (Невил, а не Тревор) один раз уронил шторы и очень расстроился. Я ему стал помогать, мы разговорились. Он сказал что живет с бабушкой, я спросил почему, а он сказал что у него родители сошли с ума и что их пытали…
В этом месте пергамент был поцарапанным и шершавым, будто Гарри несколько раз стирал и писал заново.
…Я подумал что родители Невила могли быть вашими друзьями или вроде того. А оказалось что они были аврорами. Я ничего такого не имел ввиду, я просто спросил. А он обиделся. Я сам дурак, я знаю.
В остальном все в порядке.
Только не пишите мне письмо с советами. Я уже достаточно взрослый чтобы самому справлятся со своим языком.
Я просто написал чтобы вы знали. Когда вернусь мы поговорим, мне нужно кое что у вас спросить.
PS Снейп кретин.
Гарри.
У меня даже зубы заныли. Вот, пожалуйста, и Лонгботтом, чтоб он был неладен…
— Жалко, Невилла тогда не было дома, — прокомментировала Белла. — Прикончили бы, и сейчас никто бы языком не трепал. Жаба у него, смотрите-ка! Сразу видно, весь в папашу и мамашу, придурок…
— Я тебя умоляю, только при Гарри ничего такого не сболтни, ладно?
— Знаю! Тебя послушать, я совсем дура!..
За этим последовала очередная ссора, такой привычная и стандартная, что я мог бы перечислить все реплики заранее, как в старом, набившем оскомину спектакле.
Когда Белла выдохлась и умолкла, я наконец смог уйти. Написал Гарри, чтоб был пока осторожен с Лонгботтомом, а подробнее, мол, объясню на каникулах.
***
На следующей неделе я зашел в Гринготтс, чтобы взять выписку со счетов — своего и Гарри. Надо же было узнать, что у нас осталось после покупки гоночной метлы. На входе в банк теперь топтались целых два гоблина-привратника, а внутри от меня потребовали предъявить палочку. Ну да, у них же была попытка ограбления — в июле, как раз на день рождения Гарри. Об этом много писали в газетах, но виновного так и не сумели найти.
Грипхук, управляющий нашим счетом, особой радости при виде меня не проявил. С точки зрения гоблинов, даже просьба сделать выписку — это уже беспардонное вмешательство в дела банка. Однако Лестрейнджи все еще оставались привилегированными клиентами, так что он даже изобразил на лице подобие улыбки. Потом проводил меня в отдельное помещение рядом с операционным залом, где предложил подождать, пока он подготовит бумаги.
Комната для привилегированных клиентов в Гринготтсе была обставлена даже хуже, чем приемные целителей в Святом Мунго. Правда, здесь не было толпы престарелых ведьм, готовых забить своими клюками любого, кто попытается пройти без очереди. Но если в Мунго хотя бы лечат бесплатно, то в Гринготтсе право посидеть на жестком стуле среди полузасохших пальм предоставлялось лишь тем, у кого на счету была кругленькая сумма.
Клиенты вроде Люциуса, конечно, возмущались: а как же улучшенное обслуживание? Но гоблинам было плевать на жалобы. Любому из них стало бы дурно от одной мысли, что люди — люди! — будут усаживаться на только что отреставрированные антикварные кресла или, хуже того, хвататься пальцами за бесценные дверные ручки семнадцатого века. Поэтому Люциусу и ему подобным приходилось терпеть. По закону Гринготтс все еще держал банковскую монополию, так что недовольные могли убираться вон и хранить деньги дома под половицей.
Около часа я листал рекламные буклеты банка (другого чтива здесь не было), пока наконец не явился Грипхук с двумя пергаментами. С моим текущим счетом, как выяснилось, дела обстояли неважно — половину денег съел «Нимбус». Кое-что оставалось на депозите, но то были жалкие крохи.
Зато капитал Гарри вместе с процентами составлял теперь около тридцати тысяч галлеонов. Как опекун, я имел право распоряжаться этими средствами, но не хотел их трогать. Гарри вырастет, женится, ему понадобится собственный дом — вот тогда деньги Поттеров и пригодятся…
— Я могу навестить свой сейф? — поинтересовался я у Грипхука.
— Разумеется, — ответил он сквозь зубы. — Сейчас провожу вас, сэр.
«Делать тебе нечего», — было написано на его остроносом лице.
После головокружительной пятнадцатиминутной поездки вниз по туннелям я выбрался из тележки, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Грипхук, гремя железками, уже двинулся вперед. Я поспешил за ним, чтобы успеть проскочить мимо дракона-охранника.
Дракон был старый, злой и пыхал пламенем на всех подряд, не разбирая своих и чужих. Когда-то я думал, что, кроме этого, он ни на что не годен, но однажды дракон все-таки сослужил нам службу. После того, как нас с Красоткой арестовали в 1981 году, авроры явились в Гринготтс с ордером на обыск сейфа. Гоблины тогда проводили их в хранилище и показали нужную дверь, но открывать ее отказались — ключ, мол, утерян, и все тут. Стражи порядка провозились с сейфом два месяца, однако вскрыть не смогли, зато одного из них в конце концов сожрал тот самый дракон. Последовало разбирательство, но гоблины быстренько составили акт о нарушении техники безопасности, да еще и предъявили Министерству счет за лечение расстройства желудка у дракона. В результате наш сейф оставили в покое, тем дело и кончилось.