В полночь мы разрезали йольский пудинг, по традиции оделив и Динки, которая заодно получила подарок — новое полотенце. Потом, уже поздней ночью, сидели в полутемной гостиной при свете камина, пили вино, ели яблоки, запеченные с сахаром и корицей, и, как полагается в такую ночь, рассказывали всякие истории. Хаски в новом ошейнике разлегся у огня и, казалось, спал, но уши его многозначительно подергивались при каждом громком звуке. Рядом развалился объевшийся Спайк.
Эйвери, как обычно, понесло в местные байки — его семья жила недалеко от нас, в долине Лонгдендейл, известной своими бродячими огоньками и прочей нечистью. Впрочем, особенно лонгдендейлцы гордились историей об охоте на оборотня, которая за долгие годы знакомства с Эйвери надоела мне до чертиков. Но детям она нравилась, и они были готовы слушать ее раз за разом.
— …И тогда король Генрих II, что как раз охотился в тех краях, и его сын принц Генри — а они были из наших, во всяком случае, так говорят, — вскочили на коней и поскакали за оборотнем,— рассказывал Тимоти, выразительно жестикулируя. — Взяли копья и стрелы с серебряными наконечниками. Да только собаки как давай скулить, и отказались брать след. Потом все охотники мало-помалу отстали, один только принц Генри с друзьями не унимались. Они гнали оборотня от Тинтвистла до Холлингворта, от Холлингворта до Моттрама, и через реку Этроу, а оттуда еще дальше. Оборотень уже стер лапы от бега, и они искали его след по каплям черной крови и по клокам шерсти на кустах. А потом у Бродботтома оборотень бросился на принца Генри! Тот попытался ударить его копьем, но оборотень разгрыз копье в щепки, будто это была сухая корка хлеба. Он стащил принца с коня и хотел уже перегрызть ему горло, но тут прискакал барон Эштон и добил зверя. И представьте себе, — Эйвери отхлебнул вина, — едва оборотень издох, как тело его стало меняться, и оказалось, что это один из придворных короля, красивый молодой рыцарь, который сказался в тот день больным и не поехал на охоту. Когда вскрыли ему живот, то нашли там головы трех младенцев, которых оборотень сожрал в предыдущую ночь…
Я пил вино и думал, что в охоте на оборотня есть, наверное, что-то особенное, чего не бывает с другим зверем. И тревожный ночной холодок, и яркий свет полной луны, от которого тени становятся только более обманчивыми, и скулеж перепуганных собак, и гладкость серебряного наконечника стрелы, и щекочущее нервы чувство опасности… Я никогда в жизни не охотился на оборотня, потому что еще учился в школе, когда оборотни стали нашими союзниками и Лорд запретил их трогать. А жаль. Очень жаль.
— …Потом, — Эйвери многозначительно поднял палец, — тело оборотня пробили осиновым колом, свалили в овраг и засыпали листьями. Король запретил брать с трупа даже самую маленькую вещь. Но один из оруженосцев барона Эштона, магл по имени Вилли Бердон, не устоял и снял с оборотня дорогие золотые шпоры. Спрятал их и долго никому не показывал, а потом однажды не выдержал и надел, когда поехал в соседний городок на ярмарку. Явился в таверну, и все девки на него засматривались. Тут вдруг, откуда ни возьмись, входит в таверну какой-то парень в потрепанной одежде и прямиком к Вилли. «Давай, — говорит, — бороться на руках». Тот посмотрел — совсем щуплый парнишка, такого и ветер свалит. «Что поставишь?». «Кошелек с золотом». «Ну, а я поставлю свои шпоры». А незнакомец ему: «Хороши шпоры, жаль только, что не твои». Вилли набычился: «Чьи же?». А парень: «Да того, что в овраге»… Испугался Вилли, но виду не подал. Стали они бороться. Два раза Вилли придавил руку соперника к столу, а два раза — тот его. Но уже на третий раз Вилли победил. Парень бросил кошелек на стол и выскочил из таверны, словно в воздухе растворился. Жутковато стало Вилли, ну да ладно. Поставил всем выпивку, до рассвета досидел и поехал себе домой.
Тимоти сделал театральную паузу.
— Но вот только до дома он не добрался… Нашли его утром на берегу реки, с перегрызенным горлом. А золотые шпоры пропали, будто их и не было.
Дети слушали Эйвери, раскрыв рты. В камине оглушительно треснуло полено. Хаски чуть вздрогнул во сне, но даже глаз не открыл.
***
Эйвери, довольный собой, отрезал большой кусок мясного пирога и стал требовать, чтоб теперь я рассказывал, пока он отдохнет. Я отделался старой историей о Бузинной матушке — нечисти, что когда-то жила в развалюхе на краю нашего леса, ловила и поедала магловских детей, пока мой прадед ее не выгнал. Однажды мы с Гарри ходили смотреть на ее хижину, но, кроме развалившейся печи, старого котла и зарослей крапивы, ничего там не нашли.