— Ну, если покрепче ничего нет… А где твой супруг? У очередной любовницы?
Интересно, Белла специально повышает голос, чтобы ее слышали во всем доме?
— Кажется, да, — невозмутимо ответила Элла. — Это новая, они всего пару месяцев как познакомились. Очень милая девочка, зовут Джессика. В четверг она приглашена ко мне на чай. Я взяла за правило видеться с подругами мужа не реже, чем раз в месяц. Это способствует гармонизации их отношений… А ты часто принимаешь у себя девушек Руди?
Красотка лишь презрительно фыркнула, не найдя, что ответить.
— Я думаю, — Элла взяла ее под локоть и повела вверх по лестнице, — тебе нужно уделять этому больше внимания. Не знаю, как у твоего мужа, а у Басти почти все любовницы очень молоды. Для многих это первый опыт серьезных отношений. Им бывает нелегко, а мужчины ведь так эгоистичны… Вот ты, например, уверена, что Руди хорошо относится к своим любовницам, не обижает их? Может, ему стоит походить на курсы «Как научиться понимать партнера»? Белла, ты не должна пускать это на самотек…
Они вошли на второй этаж, так что я не услышал, что Красотка ответила на этот проникновенный монолог.
Ли негромко засмеялась — наверное, лицо у меня было ошеломленное. Она кивнула в сторону лестницы и спросила:
— Правда, Элла прелесть?
— М-м… Да, конечно.
Ли загадочно улыбнулась и направилась вглубь дома. Ребенок плавно покачивался у нее в перевязи, как в живой колыбели. Я посмотрел им вслед, потом оглянулся на лестницу и подумал, что у выпускниц Рэйвенкло специфическое чувство юмора. Что Элла, что моя мама, что Ли — все одним миром мазаны. К несчастью, Красотка шуток не понимает, так что вечером меня ждет очередной скандал…
***
В гостевой спальне, куда я поднялся, чтобы переодеться, ждал тот самый эльф, что открывал дверь. Он был еще совсем молодой, должно быть, недавно купленный. Я спросил, где хозяйка.
— В сиреневой гостиной, — пропищал эльф. — Вас проводить?
— Не дури. Я знаю этот дом лучше тебя.
Сиреневая гостиная на третьем этаже была мамиными личными владениями. Окна выходили на юг, и почти в любую погоду там было очень светло. Прозрачные шторы лишь слегка смягчали солнечные лучи, на обтянутых шелком стенах перелетали с ветки на ветку райские птицы. Когда я вошел, мама подняла голову от вышивания и улыбнулась мне.
Я подошел и поцеловал ей руку. Поставил на столик подарок — корзинку с нитками, и сел напротив.
— Спасибо за нитки, — сказала мама. — Замечательно, как раз те цвета, что мне нужны… Как долетели?
— Хорошо.
Она отложила канву.
— Ты выглядишь уставшим… С Гарри сейчас все в порядке?
— Физически да, насколько я могу судить.
— Что у вас случилось? — спросила она. — Ральф всех переполошил. Написал, что Гарри не хочет возвращаться домой.
Я пожал плечами.
— Да глупости. У меня был срыв на пустом месте, теперь Гарри со мной не разговаривает, Белла злится… Обычное дело, не обращайте внимания.
Мама внимательно посмотрела на меня через очки.
Я с детства не мог переносить этого взгляда, который словно вынимает из тебя все мысли, осматривает, чистит и складывает обратно в правильном порядке.
— Матушка, если вы хотите дать мне ценный совет, то сейчас не лучшее время. Не подумайте, будто я не хочу вас слушать, но…
Она молчала, укоризненно глядя на меня. Я осмотрелся, ища что-нибудь, чтобы отвлечься. На столике, за которым мама вышивала, стояла старая колдография в серебряной рамке. Со снимка улыбался симпатичный темноволосый парень в военной мантии — мамин брат Джеффри, старше ее на десять лет. Когда я был маленьким, мама часто о нем рассказывала. Выпускник Рэйвенкло, отличник, блестящий игрок в квиддич, кумир всех девушек, надежда и гордость семьи…
Маме было четырнадцать, когда ее брат погиб под Дьеппом. Родители тяжело это переживали, и семья с тех пор уже никогда не была прежней. В Седжтоне осталось множество вещей, напоминавших о Джеффри: книги, которые он любил читать, фигурки, которые он вырезал из дерева, посаженная им вишня в саду… А вот потомства Джеффри не оставил. Его молодая вдова потом опять вышла замуж и давно сама стала бабушкой. Мама с ней не виделась, и я понятия не имел, какая у нее теперь фамилия.
Я повертел портрет в руках. Джеффри весело подмигнул мне. Казалось, он совсем не переживает, что его давно нет на свете, а его кости лежат на дне моря под водорослями и песком. Я попытался вытащить снимок из рамки, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь на обороте, но мама отобрала у меня колдографию и поставила на место.
— Расскажи лучше, что произошло в Хогвартсе. Как я поняла со слов Ральфа, на Гарри напал один из преподавателей. Верно?