На мои увещевания быть осторожнее Джек только раздраженно фыркал. Он возомнил себя борцом за правду, ему были нипочем и Дамблдор, и Райкрофт.
А мне становилось не по себе, и предчувствия мучили самые нехорошие.
Не прошло и пары дней, как они оправдались. Двадцать седьмого мая, когда я был в Лондоне на ленче с потенциальным заказчиком, в ресторане меня нашла сова от Беллы. Письмо было написано наспех, размашистые широкие строчки загибались вверх.
Мне сообщила Цисс, что детей посылали ночью в Запретный лес, и они там чуть не погибли! Я отправляюсь в школу. Ноги Гарри больше не будет в этом гадюшнике!
При виде письма у меня даже руки задрожали. Я кое-как свернул разговор — в конце концов, предварительно мы уже все обсудили, а детали подождут, — извинился и, выбежав из ресторана, сразу за порогом аппарировал.
***
Меня «выбросило» почти у самой школьной стены. Высокие кованые ворота были заперты. Я постучал, выждал минут десять и собрался было еще постучать, но тут появился смотритель — должно быть, тот самый Филч, о котором рассказывал племянник. Моих объяснений он и слушать не стал. Видно, был уже в курсе скандала, так что сразу впустил меня, пробурчав: «Ходют тут, ходют, делать им нечего…»
Хогвартс и изменился, и не изменился с тех пор, как я был тут последний раз, двадцать с лишним лет назад. Возле хижины егеря, по левую руку от дорожки, появился приличных размеров огород, на котором аккуратными рядками были высажены помидоры. А посреди лужайки перед школой росло большое и довольно уродливое дерево. Судя по форме кроны и по тому, как ветки вздрагивали даже без ветра, это был какой-то из подвидов дракучей ивы, Salix militanta.
Да, странная у Дамблдора манера украшать школьную территорию… Впрочем, здесь каждый день носится такая орава детей, что ни один цветник не выдержит. А ива хотя бы способна за себя постоять.
Должно быть, как раз началась перемена, потому что из дверей школы высыпала толпа. Несколько первоклашек принялись драться портфелями; старшекурсники дрейфовали в сутолоке, словно парусники среди рыбацких лодок. На меня никто не обращал внимания. Внутри замка я направился было в сторону директорского кабинета, но на лестнице встретил Кровавого Барона.
— Добрый день, сэр, — я вежливо поклонился.
Барон посмотрел на меня, прищурившись, потом усмехнулся:
— А-а, Руди! Как ты вырос, мальчик… Даже юношеские прыщи, я смотрю, сошли.
— Послушайте, — перебил я, — вы не встречали случайно моей жены… то есть, э-э…
Я не был уверен, что Барон следит за матримониальными похождениями выпускников.
— Я имею в виду мисс Блэк.
— Как же, видел… Обеих сестричек Блэк: и Беллатрикс, и Нарциссу. Которая из них твоя жена?
— Белла, сэр.
— Прими мои соболезнования.
— Спасибо, — машинально ответил я. — А вы не видели, куда они направились? К директору?
— Если под словом «директор» ты имеешь в виду этого выскочку Дамблдора, то он отсутствует в школе. Так что они у Минервы МакГонагалл. Помнишь дорогу? Второй этаж, направо и вниз по ступенькам…
— Помню, — крикнул я уже на бегу. — Простите, я очень спешу!
В коридорчике, ведущем к кабинету МакГонагалл, было полно народу, но я еще от поворота разглядел Гарри. Он уныло стоял у окна, выходившего во внутренний дворик, и ковырял облупившуюся краску на подоконнике. В трех шагах от него, у другого подоконника, стоял Драко. Судя по тому, как они старательно отворачивались друг от друга, между ними вышла очередная размолвка.
— Здравствуйте, сэр, — мрачно сказал Драко, увидев меня.
— Добрый день, — бросил я на ходу и, подойдя к Гарри, тронул его за плечо. — Привет. Что тут творится?
— Все из-за него! — Гарри зло кивнул на двоюродного брата. — Кто его просил жаловаться мамочке?!
— Заткнись! — взвился Драко.
— Немедленно прекратите оба! — прикрикнул я. Нужно было хотя бы в общих чертах выяснить, что случилось, прежде чем идти к МакГонагалл.
Впрочем, не успел я ни о чем спросить, как толстая дубовая дверь распахнулась, и из комнаты быстрым шагом вышла Нарцисса. Меня она не заметила, подозвала Драко и поспешила прочь. Ее каблуки стучали так яростно, словно забивали гвозди в гроб декана Гриффиндора.
Следом за сестрой на пороге появилась Белла.
— …Если такое еще раз повторится, я сдеру твою полосатую шкуру и прибью на дверь кабинета!
— Да как вы смеете!.. — послышался возмущенный голос МакГонагалл, но Белла уже с грохотом захлопнула дверь и обернулась к нам.
Она, должно быть, явилась сюда прямо с тренировки, потому что была в бриджах и сапогах. Завязанная узлом мужская рубашка оставляла открытым живот, мантия была небрежно накинута на плечи, будто плащ.
— А, и ты здесь! — приветствовала меня Белла. — Вовремя, нечего сказать. Но я и так высказала этой драной кошке все, что о ней думаю. Вообрази, они чуть не угробили детей! Отправили их в Запретный лес, где на них кто-то напал! И еще смеют утверждать, будто это Темный Лорд. Такой чепухи я в жизни не слышала! У них скоро Темный Лорд начнет выскакивать из-за каждого куста!
Проходившие мимо хаффлпаффцы-старшекурсники замедлили шаг.
— Мама, не кричи, — попросил Гарри мученическим голосом.— На нас все смотрят.
— Ну и пусть смотрят! Если это повторится, учти: ни в какой лес тебя посылать не имеют права. Если что, сразу напиши мне, я разберусь!
— Хорошо, мамочка, — Гарри покраснел, как вареный рак, но благоразумно решил не спорить.
Белла торопливо поцеловала его в лоб.
— Горячий… У тебя температура?
— Нет, мам, ты что! Не волнуйся, все хорошо!
Она еще раз поцеловала его и сказала:
— А теперь быстро беги на факультет. И больше никаких ночных прогулок и Запретных лесов. Понял?
— Конечно, мама, — Гарри решил, видно, проявлять покорность до конца.
Окинув меня на прощание ледяным взглядом, Белла чуть ли не бегом направилась к лестнице.
— Цисс! Цисси! Постой, подожди меня!
Ее голос был слышен, наверное, до самого Хогсмида.
— Вот это сиськи! — восхищенно сказал один из хаффлпаффцев, наклонившись через перила и провожая взглядом декольте Беллы.
— Гарри, пойдем, — сказал я.
Еще не хватало, чтоб он стоял тут и слушал мнения озабоченных подростков о своей матери…
В холле к Гарри бросились двое детей в гриффиндорских мантиях. Один огненно-рыжий — должно быть, это и есть Рон Уизли. Вторая была девочка с пышной копной каштановых волос. Но Гарри не стал с ними разговаривать, лишь коротко качнул головой — потом, мол, все потом.
Снаружи сияло майское солнце. Вдали, у главных ворот, стояли Белла и Цисс. Судя по оживленной жестикуляции, они ссорились.
— У тебя еще есть уроки? — спросил я Гарри.
— Нет. Этот был последний.
— Пойдем посидим в лесу. Нужно дать твоей маме выпустить пар, а профессору МакГонагалл — успокоиться, прежде чем я пойду извиняться.
Гарри только вздохнул и согласился.
***
В зарослях цветущего ракитника за хижиной лесника нашлась удобная колода, где можно было посидеть и покурить. Голоса от лужайки перед школой здесь были почти не слышны.
Я поставил заглушающее заклятие и уселся на бревне. Гарри пристроился рядом.
— Пап, ну почему все так?.. Я думал, со стыда провалюсь сквозь землю. Зачем тетя Цисси с мамой явились в школу?!
— Ну, разнервничались, когда узнали, что случилось… Кстати, за что вас отправили в Запретный лес?
— За то, что мы среди ночи бродили по школе. Я не стал об этом писать, решил, что это не очень важно.
— А почему такая странная кара?
— Не знаю, — Гарри пожал плечами. — Я думал, так полагается.
В наше время, при директоре Диппете, за ночные похождения полагалось четыре удара тростью. Это было неприятно, зато хорошо тренировало умение не попадаться. Позже, когда директором стал Дамблдор, он отменил телесные наказания, тем самым цинично поправ традиции. Комитет возмущенных родителей даже устраивал пикеты у ворот Хогвартса, добиваясь отставки директора, — впрочем, это ни к чему не привело. Зато сейчас, подумалось мне, тот же комитет мог бы наградить Дамблдора медалью. Отправлять учеников ночью в Запретный лес не приходило в голову даже самым свирепым директорам. Воистину, гуманные методы воспитания — страшная сила…