Лорд вскипел:
— Что именно?! Что ты пьянствуешь, как лепрекон?! Нет, конечно, нет! Дело от этого только выигрывает, продолжай так и дальше, молодец!
«Настучали», — мелькнула дурацкая мысль. Как будто по трехдневной щетине и мешкам под глазами нельзя было понять, что я не просыхаю.
— Что у вас случилось? — коротко спросил Лорд.
А то он не знает!
Я сделал глубокий вдох. В конце концов, что мне терять?
— Думаю, вам виднее, милорд. Это же вы имеете мою девушку, а не я — вашу.
Кажется, на несколько мгновений он просто остолбенел. Он смотрел на меня так, будто впервые в жизни увидел. И молчал.
Потом он все же заговорил — и тут от меня только пух и перья полетели. Лорд не разменивался на мелочи. Он честил меня на все корки, напрочь забыв об идеальном произношении и во всей красе демонстрируя лексикон бывшего мальчика из рабочего квартала. Под конец подошел ко мне вплотную и, глядя прямо в глаза, поинтересовался вполголоса:
— А даже если бы это было правдой, а, Руди? Какая женщина захочет с тобой жить, если ты, вместо того, чтобы ее добиваться, начинаешь развозить сопли? Тебе уже не пятнадцать лет, хватит вести себя, как пацан! Хватит себя жалеть! Ты мог тыщу раз прийти и спросить меня напрямую, есть ли у меня с ней что-нибудь. Что, испугался? В штаны наложил? За то, что твое, надо драться до последнего, когтями и зубами, покуда жив! На то ты и мужчина, понял?! А теперь проваливай, не зли меня еще больше…
Ничего не скажешь, встряску я получил хорошую и из кабинета вышел прямо-таки обновленным. Лорд умеет придавать уверенности, когда захочет. Что ж, добиваться так добиваться… Я сам не понимал, какую из двух женщин считаю своей, но решил начать с Беллы. Тогда этот вариант казался мне легче.
С Ритой мы, тем не менее, продолжали видеться, а потом я еще раз сделал ей предложение, прямо перед свадьбой с Беллой. Разумеется, Красотка об этом не догадывалась, а Рита опять ответила отказом.
Что бы я делал, если бы она согласилась? Бросил бы Беллу, или духу бы не хватило? Да что теперь об этом думать…
Еще через пару лет наши с Ритой пути разошлись. То, что делала Организация, стало слишком даже для нее. В статьях Рита еще старалась придерживаться объективности, но ни о какой помощи и сотрудничестве речь уже не шла. Личные отношения от этого, понятное дело, не выиграли. Виделись мы теперь редко, встречи сводились к быстрому и незатейливому сексу, разговаривать было опасно — это приводило к ссоре. А летом восьмидесятого года, после ликвидации Маккиннонов, Рита без лишних слов выставила меня за порог. Что ж, в каком-то смысле она была права.
В следующий раз я увидел ее только на суде, когда оглашали приговор по делу Лонгботтомов. Рита сидела среди прочих журналистов, у нее опять были коротко острижены волосы, а одета она была в ярко-алую мантию. Не знаю, что она тогда чувствовала, — мне было не до того, чтобы об этом задумываться.
А когда мы встретились несколько лет спустя, у меня уже был Гарри, и началась совсем другая, новая жизнь. Так что я Риту ни о чем не спрашивал, и о прошлом никто из нас не вспоминал.
***
Теперь Рита сидела напротив, стряхивая пепел в наколдованную пепельницу — на столиках пепельниц почему-то не было. Когда она затягивалась, на мундштуке оставался след от помады.
— Ты пришла сюда взять у Гарри интервью? Он не общается с журналистами, — предупредил я, доставая свои сигареты.
— Он — нет, а ты — да…
Но, увидев мое страдальческое лицо, Рита засмеялась и замахала рукой.
— Расслабься, Руди, я сама все за тебя напишу. Можно подумать, я не знаю, что ты скажешь… А к Фортескью зашла просто выпить кофе.
Стоило мне сделать пару затяжек, как рядом с нашим столиком возник Гарри в форменной кепке. Увидев меня с незнакомой женщиной, он смутился, но тут же посмотрел строго и сказал таким ледяным тоном, будто мы были не знакомы:
— Простите, сэр, у нас не курят. Потушите, пожалуйста, сигарету.
Рита уже успела избавиться от своей.
— Мы же на улице, — попытался возразить я. — Год назад еще можно было!
— А теперь нельзя. Такие правила. Потушите, пожалуйста.
Тролль бы побрал эту моду на борьбу с курением! Я положил сигарету в пепельницу, но не затушил. Когда Гарри уйдет, можно будет взять. Не все же здесь такие правильные…
Я хотел было представить Гарри Рите, но его уже и след простыл. Любая другая на ее месте не упустила бы случая сказать что-нибудь вроде: «Какой он милый, весь в тебя» или «Надо же, как вырос». Но Рита только проводила Гарри взглядом и снова повернулась ко мне.
— Руди, раз мы встретились, я хотела кое-что обсудить…
Я с облегчением откинулся на спинку стула. Хоть что-то в этом мире не меняется! Мне даже легче стало. Я набросил заглушающее заклятие на наш столик, а Рита вытащила пергамент с пером и скомандовала: «A, B, C». Быстропишущее перо послушно стало выводить одну за другой все буквы алфавита. Со стороны создавалось полное впечатление, что Рита берет у меня интервью.
— Я пишу книгу, — сказала она и, чуть помедлив, добавила: — Биографию.
Я поперхнулся дымом. Зная Риту, трудно поверить, что она днями и ночами кропает жизнеописание какой-нибудь модной певички, скончавшейся от передоза Felix felicis. Так что варианты, о ком она могла бы писать, были один лучше другого…
— Чью биографию? Дамблдора? — ляпнул я первое, что пришло в голову.
На мое удивление, Рита даже не улыбнулась. Только сказала: «Бинго», и принялась развязывать шейный платок ярко-лилового цвета. Солнце жарило беспощадно, хотя всего пару часов назад было прохладно и ветрено. Под платком на шее у Риты обнаружилась тонкая нитка жемчуга.
— Ты шутишь? — спросил я на всякий случай. — Кому это интересно? Его подвиги и так известны каждому младенцу…
Рита кивнула.
— Верно. Но видишь ли, я хочу написать его [i]настоящую[/i] биографию. Без прикрас и умолчаний.
Я медленно выдохнул.
— Рита, ты спятила? А то сама не знаешь, какое у нас время! Господин директор, конечно, приветствует критику в свой адрес… Но только до определенных пределов, а ты никогда не умела вовремя останавливаться.
— В отличие от тебя, — Рита сощурила глаза, — останавливаться я [i]умею[/i].
Кажется, я ее задел, и она надулась. Ничего, долго обижаться не будет — ей ведь что-то от меня нужно, хотя пока неясно, что именно…
Рядом со столиком прошел Гарри и бросил на меня укоризненный взгляд. Я поднял руки ладонями вверх — все, все, не курю.
— Так от меня-то тебе что нужно?
Рита снова оживилась, наклонилась над столиком и придвинулась ближе. Мне казалось, духи у нее должны быть, как обычно, такие приторные, что скулы сводит. Но на удивление сейчас от Риты пахло чем-то легким и только слегка сладковатым, вроде персиков.
— Руди, ты же не будешь убеждать меня в том, что все ваши архивы сгорели и ничего не осталось?
— Буду, — уверенно сказал я, глядя, как блестит в солнечном свете жемчуг у нее на шее.
— Мне очень нужны ваши сведения. Без них книга будет неполной, — Рита даже не слушала меня. — Ты знаешь, что можешь рассчитывать на конфиденциальность, что я никогда не…
— Хорошо, — вдруг вырвалось у меня.
Я слишком давно знал Риту. Спорить с ней — только зря тратить время. А доверять ей можно, она параноик едва ли не больший, чем я, и умеет держать в тайне источники информации. В любом случае я собирался сам решить, что ей показать, а что нет, и Рита это знала.
— Но у меня есть условие, — предупредил я. — Око за око… То есть, я хотел сказать — услуга за услугу.
Рита совсем не удивилась, только выжидательно смотрела на меня. Я взял ее перо — оно немного подергалось у меня в пальцах, но затихло, когда Рита на него шикнула. Подвинув к себе пергамент, я написал на нем три слова: «Том Марволо Риддл».
Рита, несомненно, поняла, о ком речь, — она была одной из немногих, кто знал настоящее имя Лорда. Мгновение она смотрела на запись, затем провела по ней другой стороной пера, и буквы исчезли.
— Странная просьба… Что я могу найти о нем такого, чего ты не знаешь?
— Меня интересует определенный период, — пояснил я. — С ноября пятьдесят шестого по… ну, скажем, семидесятый год. Все, что есть в открытом доступе, — упоминания в газетах, интервью, любые мелочи, какие удастся отыскать. Можешь считать, что я тоже пишу книгу.