Учёные сформулировали три проблемы коридорной сети. Сложная структура. Индивидуальное восприятие. Непредсказуемость. Со структурой всё понятно — требовалась карта всех поворотов, развилок, перекрёстков и точек выхода. Восприятие… Ну, просто каждый видел пространственный туннель по-своему. Кому-то мерещились подземные катакомбы, кому-то — кирпичный коридор, галерея с колоннами или полупрозрачная кишка. Игорь знавал проводника, путешествовавшего по кроличьей норе.
Непредсказуемость. Тут всё упиралось в точки выхода и физические законы. Как распознать, что ожидает тебя за дверью? По ту сторону шлюза? Можно попасть в райский уголок с морем и солёным бризом. А можно — в метановую ловушку, которая мгновенно тебя убьёт. Как распознать опасность, если её не видишь? Или, взять, например, гравитацию. Чем дальше от Земли — тем веселее. Есть зоны невесомости, есть участки, превращающие незваных гостей в кровавое месиво. И всё это нужно учесть.
Сеть выламывалась из реальности. Нет, не так. Сеть была отдельной реальностью, вещью в себе. Законы этого мира требовалось постичь.
И тогда появились проводники.
3
Сдвинув крышку канализационного люка, Игорь выбрался в глухой дворик, затерянный на окраине Смоленска. Подал руку Поникарову. Кейс профессора был лёгким, но его не повесишь за спину. Здорово затрудняет движение.
В канализационной шахте мерцали звёзды.
— Вот мы и дома, — хмыкнул Поникаров.
Игорь осмотрелся.
Дворик утопал в тени каштанов и клёнов. Из дальнего подъезда вышла старушка в плаще. В песочнице игрались малыши. Дома — старые, построенные ещё при Сталине. Может, и раньше.
— Вы дома, — уточнил Игорь. И поднял к глазам смарт-браслет. — В расчёте?
— В расчёте, — согласился профессор. И тронул сенсор на собственном браслете. Незримый сигнал помчался к гаранту сделки, пронзая километры урбанистической застройки. Когда Игорь подтвердил отсутствие претензий, деньги капнули на его счёт. Далёкий офшорный счёт, спрятанный на суровой средиземноморской скале.
Они распрощались.
Поникаров сел в автобус, курсирующий между центром и полузабытыми трущобами. Игорь вызвал скоростной дрон-лоукостер и полетел на север. Его ждал крохотный городок, за которым начались бескрайние леса и поля. Изредка там встречались коттеджные посёлки, закрытые от внешнего мира. В одном из таких посёлков Игорь и построил своё родовое гнездо. Дом возводился в те дни, когда мир казался незыблемым. Деньги, туннели, деньги. Много свободного времени в перерывах между рейдами. Счастье и достаток…
Но вот собирается человек в Ялту, а тут — трамвай. И Аннушка со своим маслом.
Мимо проносились поля, Игорь вспоминал.
Свадьба в Греции, две райских недели. Новоселье. Долгое ожидание ребёнка, потом — радостная весть. Спокойная, без сохранений, беременность. У Ники были лучшие врачи из всех возможных — это проводник мог себе позволить.
Обрывки воспоминаний.
Лёша в детской кроватке. Улыбается, сжимает палец Игоря… Рядом — Ника. Бессонные ночи… Роботы-уборщики разбегаются в стороны от ползающего по ворсистому ковру малыша. Мать часто бывала в их доме, радовалась за сына, держала внука на руках. Когда же всё изменилось?
Слово «когда» — относительная вещь для проводника. В коридорах время течёт по-своему.
Всё рухнуло полтора года назад.
По земным стандартам.
Алёшенька подхватил синдром Баттона. Игорь не был в этом виноват, хотя Ника и пыталась всё представить в подобном свете. Смарт-браслеты опытных проводников осуществляют жёсткий медицинский контроль за здоровьем своих владельцев. Малейшие подозрения на инопланетную заразу — и сигнал телеметрии начинает транслироваться в ВЭС. Внеземную эпидемиологическую службу. Виновник попадает в карантин. Служба реагирует быстро, у неё неограниченные полномочия. Посредники добровольно встраивают контрольную опцию в смарты, ведь никто не хочет заражать близких людей.
Но Алёшенька заболел.
Позже выяснилось, что случайно. Кто-то из соседей подарил игрушку, купленную с рук. У кого — так и не удалось выяснить. Это произошло в отсутствие Игоря. Дома была Ника…
Синдром Баттона.
Был такой старый фильм про человека, старевшего в обратном направлении. Бенджамин Баттон, так его звали. Герой фильма молодел, постепенно превращаясь в маленького мальчика. Его личная история текла вспять. С Алёшей всё было куда сложнее. Сыну Игоря прогнозировали нормальное развитие до четырёх лет. Дальше — остановка. И необратимый откат, после которого мальчик исчезнет. Уменьшится до размеров зародыша и перестанет существовать. Сейчас Алексею три года и один месяц. Грустная математика…