— Я немедленно выезжаю.
«Ублюдки, кобели вонючие! — возбужденный мозг Малкина искал отдушину. — Отъелись на государственных харчах… Мало им паскуд, что сами на шеи вешаются… Из-под мужиков вытаскивать стали. Подтвердится — всех спущу на нары!»
— Товарищ майор, — оборвал затягивающиеся в тугой узел мысли сержант, неприкаянно стоявший у двери, — надо бы что-то предпринять… как-то разгрузить камеры. Скученность, духота… То и дело вызывают врача, возмущаются. Боюсь, к вечеру еще будут мертвяки.
— У нас, сержант, здесь ДПЗ, а не принудительный санаторий для врагов народа, — одернул Малкин подчиненного. — Ладно, — распорядился он, — этого… как его там… из Москвы… отправь в морг. Оформи как подобранного на улице в бессознательном состоянии. Выясни из какого санатория, чем лечился. Скажи врачам, чтобы заключение о смерти соответствовало. Материалы на задержание принеси мне. Сообщи по месту службы, выясни, где хоронить. Если что — организуй погребение в Сочи. Что еще?.. Да! Передай всем, за кем числятся арестованные: камеры разгрузить до терпимых пределов. Немедленно. Часть арестованных — на конвейер, непокорных на многодневную стойку. Я разрешаю. Освободи один из кабинетов оперсостава, там есть зарешеченный, приведи в соответствие и заселяй. И еще: с этой минуты до моего особого распоряжения никого из доставленных с дачи номер девять без согласования со мной или Абакумовым в камеры не помещать. Обо всех доставленных оттуда немедленно докладывать мне. Понял?
— Так точно, понял! — повеселел начальник ДПЗ и щелкнул каблуками.
— Сайко! — позвонил Малкин начальнику милиции. — Потесни там своих уголовников. Освободи на время пару камер для контрреволюции. Все, все. Все, говорю. Выполняй без разговоров.
— Слышал? — спросил Малкин у сержанта.
— Так точно.
— Вопросы есть? Нет? Выполняй!
— Разрешите идти?
— Иди, иди, — Малкин раздраженно махнул рукой и устало откинулся на спинку кресла.
«Ну и денек, твою мать, — выругался Малкин, раскрывая папку со свежей почтой. — Пишут, пишут… Научили всех писать на свою голову. Одни жалуются, другие требуют, иные приказывают… Нет! Не могу! Не лежит душа!» — он захлопнул папку и резко отодвинул ее на край стола. Появилось желание бросить все и рвануть «на природу», отвлечься от дикой круговерти лиц и событий. — «А что? — загорелось внутри, — сформирую «бригаду» — и марш-марш… Так… с кого начнем? — он взял телефонный справочник, полистал, задумался, — Колеух — не подходит, пьяница и болтун… Пригласить Давыдова? Пока доберется из Туапсе — все перегорит… Лубочкина! Вот! Это мужик что надо!» Он торопливо набрал нужный номер:
— Отец Димитрий? Привет! Это я. Как самочувствие?
— На пределе. Скоро взорвусь.
— Не торопись. Попробуем выпустить пар.
— Есть предложение? — встрепенулся Лубочкин.
— Конечно. Я в таком же состоянии, если не в худшем. Всю ночь, как белка в колесе.
— Очередной аврал?
— Да, малость почистили город.
— Ясно. Ну; так что? Рванем в море?
— Зачем? Лучше в горы. Ахун, Красная Поляна — выбирай.
— С удовольствием на Поляну. Давненько там не был.
— Договорились. В четырнадцать буду у тебя.
— Кого-нибудь возьмешь?
— Коллегу из Армавира. Друг старинный. Да ты его знаешь.
— Это Иван, что ли? Кабаев?
— Во-во! Он самый. Возможно, Андрианина. Не возражаешь?
— Это-о…
— Директор дач Совнаркома.
— А-а! Давай. Он мне как раз нужен.
— Итак, в четырнадцать?
— Подъезжай.
Удовлетворенный началом, Малкин позвонил Захарченко — начальнику секретно-политического отдела, ближайшему помощнику по оперативно-следственной работе.
— Кабаев у тебя?
— Нет. С утра в автотранспортном управлении города.
— Что там?
— Изучает контингент. Уточняет прежние записи. Просматривает приказы о взысканиях… Словом, готовит кандидатов на изъятие. Вам он нужен?
— Найди его. Пусть зайдет ко мне около четырнадцати.
— Что-то срочное?
— Лубочкин просит сопроводить его на Поляну.
— Сам не решается?
— Надо помочь. Заодно порешаем свои дела. Камеры разгрузили?
— Относительно.
— Наведи там порядок. Заставь своих вертеться. Стойки, конвейер, карцер — используй все в полную меру. Ко мне вопросы есть?
— Срочных нет.
— Ладно. Пока. Звонит, городской.
На связь как нельзя кстати вышел начальник Краснополянского райаппарата НКВД Храмов.
— Хорошо, Леонид, что позвонил. У тебя ко мне срочный вопрос?