— А ты, кажется, входишь во вкус, — рассмеялся Малкин. — А я тебя чуть Люшкову на ДВК не отдал, — соврал он, не моргнув, глазом. — Ладно. Будет совсем хорошо, если мы их выявим заранее. Выявим, будем держать под контролем, а в самый интересный момент возьмем, а? Ищи, Абакумов, и готовь дырку на кителе для ордена.
— Был бы орден, а дырку сделать нетрудно, — повеселел Абакумов. — В случившемся есть, конечно, и моя вина, но за полтора месяца вникнуть во все тонкости, согласитесь, Иван Павлович, дело сложное. Будем выправлять положение.
— Не замыкайся только в себе, больше спрашивай, не стесняйся учиться у подчиненных. По крупинке от каждого — тебе опыт. Да! Кого рекомендуешь вместо Лебедь?
— Кандидатура есть. Даже несколько.
— Ну, тогда самую перспективную пришли ко мне завтра после обеда. Кто это будет?
— Думаю, Оксана Филлипчук.
— Спецпроверку провели?
— Да. Полтора года работала в санатории РККА под контролем наших. Семьи нет. Вдова.
— Что с мужем?
— Бывший летун. Разбился.
— Понятно. А как на передок? Небось рабоче-крестьянские красные молодцы развратили основательно?
— Были две связи. Старший начсостав. Мужички добропорядочные, ныне здравствуют, компроматом не располагаем.
— Ну, хорошо. Не влипнуть бы как с Лебедь.
— Не влипнем. Я ж говорю, была под контролем.
— Ладно. Оба свободны.
На следующий день Абакумов позвонил в условленное время:
— Пришла Филлипчук.
— Направь ее ко мне.
— Материалы проверки будете смотреть?
— Ты ж смотрел?
— Смотрел.
— Я тебе верю. Пусть заходит.
Прошли минуты. Дверь в кабинет приоткрылась без стука. В образовавшемся проеме появилась девичья головка в светлых кудряшках. Смешливая, жизнерадостная мордашка с вызывающе вздернутым носиком.
«Мила», — отметил Малкин, делая вид, что не замечает посетительницу.
— Иван Павлович! — позвала она мягким певучим голосом. Малкин поднял голову. — Я Оксана Филлипчук. Здравствуйте. Мне сказали, что вы приглашали, — сказала и замерла в ожидании, прижавшись щекой к косяку двери.
— Правильно сказали, Оксана Филлипчук. Проходи, садись, погутарим.
Дверь открылась настежь, и в кабинет вошла улыбающаяся юная особа в изящной полосатой блузке с дразнящим вырезом на груди и в пышной юбке на широком поясе-корсете, плотно облегающем талию. И блузка, и юбка, и точеные ножки придавали ей стройность и легкость необыкновенные.
Следуя к столу, за которым сидел Малкин, Оксана быстрым взглядом окинула кабинет и, убедившись, что они одни, решительно через стол протянула Малкину руку:
— Здравствуйте, Иван Павлович, — произнесла тоном человека, если уж не равного по положению, то знающего себе цену.
Неожиданно для себя Малкин вскочил с кресла и торопливо сжал ее упругую руку холеными ладонями.
— Здравствуй, Оксана! А я уж забеспокоился: нет и нет, думаю, не случилось ли чего…
— Нет-нет, я точна. Явилась минута в минуту, как было условлено, только… Меня ведь приглашал Николай Александрович.
— Располагайся, — засуетился Малкин, изображая радушного хозяина. — Можно там, — он показал глазами на мягкие стулья, стоявшие вдоль стены, — можно здесь, — Малкин положил ладонь на спинку кресла у приставного стола.
— А можно на этом диване? — приняла Оксана игру хозяина кабинета и, не дожидаясь ответа, осторожно расправив юбку, присела на самый краешек.
— Можно, можно, — осклабился Малкин, раздумывая, занять ли ему место рядом с этим чудом природы или остаться в своем насиженном кресле. «Не дури», — приказал он себе, чувствуя, что в нем просыпается мужик, и решил официальную часть беседы провести в соответствующей тональности.
Он тщательно расспросил Оксану о ее близких, родственниках, друзьях и знакомых, об обстоятельствах гибели мужа, о сослуживцах, повадках отдыхающих. Поинтересовался, поддерживает ли она связь с теми, с кем близко сводила ее вдовья судьба за все время работы в санатории РККА. Оксана отвечала коротко и, как показалось Малкину, искренне. Их беседа превратилась в своего рода исповедь молодой женщины, красивой, но не очень грешной, жаждущей честной мужской ласки. Увлекшись, Малкин незаметно для себя перебрался на диван. Близость Оксаны разжигала в нем дикое томление и решимость послать все к чертовой матери, прекратить дурацкие расспросы и…
— Ты, вероятно, слышала о трагической гибели сестры-хозяйки с «Бочарова ручья»?
— Да, разговоров вокруг этого много. Убийцу поймали?