Закончив читать, Малкин брезгливо поморщился, но письмо не выбросил, положил в папку.
Еще письмо. Тоже аноним? Нет, это свой человек — сексот из горкома. «2 января с.г., — сообщал сексот, — на Бюро ГК с участием Гутмана, Белоусова, Метелева, Феклисенко и др. подведены итоги первого дня бескарточной торговли хлебом. В принятом постановлении недостатки отмечены в завуалированной форме и выпячено удовлетворение проведенной работой. Некоторых завмагов даже решено премировать. А между тем в Хосте, например, в продажу был направлен сырой хлеб, что вызвало массу нареканий со стороны покупателей. Были перебои с поступлением белого хлеба.
Во многих магазинах из-за нерасторопности продавцов создавались очереди. Отдельные продавцы пришли на работу с опозданием, а некоторые в нетрезвом состоянии. Впечатление такое, что кто-то преднамеренно пакостил, чтобы отравить людям праздник, и это ему удалось. Бюро освободило нарушителей от должностей. Прокурору города Ровдану дана команда привлечь их к уголовной ответственности. Вроде бы меры приняты. Но это все мелочи по сравнению с тем, какой моральный урон нанесен людям. Тем более что Ровдан прямо на Бюро заявил, что привлекать виновных к уголовной ответственности нельзя. Знаете, что ответил на это Гутман? Он ответил: «Делай, как положено по закону, а мы в решение все же запишем, чтобы успокоить общественное мнение». По всему видно, что главным закоперщиком в срыве важного политического мероприятия является Гутман».
Многочисленные корреспонденты-добровольцы в буквальном смысле слова заваливали Малкина сообщениями о вылазках недобитых реставраторов капитализма. Писали о том, что библиотеки города засорены политически вредными книгами, популяризирующими контрреволюционера Зиновьева и извращающими историю ВКП(б), Октября и так далее. Писали об опошлении на ряде предприятий идеи социалистического соревнования путем создания каких-то бюрократических «штабов ударничества», о контрреволюционных вылазках на сочинских участках железной дороги, ведущих к повреждению, а нередко и уничтожению подвижного состава, о крупном вредительстве в животноводстве, проведенном группой ветеринарных врачей и, наконец, о незаконном расходовании государственных средств на создание бытовых условий пролетарскому писателю Николаю Островскому.
«Мне стало известно, — писал анонимный автор, — что Бюро горкома незаконным решением от 19 апреля 1935 года обязало партгруппу горсовета построить для Островского летнюю веранду, прикрепить его к столовой партактива и к закрытому распределителю; отнести за счет средств города оплату квартиры, в которой он живет, телефона, электричества и других коммунальных услуг. Этим же решением горком обязался отправить летом на два месяца в пионерские лагеря пионерку Соколову, находящуюся на иждивении Островского, и премировать его патефоном за ударную работу на литературном фронте. Все это было бы хорошо, если бы не преследовало грязную цель скомпрометировать пролетарского писателя перед всем советским народом и перед всем миром, очернить и разрушить созданный им образ молодого бескорыстного борца за народное счастье. Каждому ясно: чтобы дать столько одному Островскому, надо десять раз по столько отнять у других, потому что «благотворители» под шумок обязательно украдут, или, точнее, «облагодетельствуют» себя. Как же это будет сочетаться с образом честного и мужественного революционера нашей эпохи и каким примером послужит для молодежи? Не потянется ли молодежь, влюбленная в Колю Островского и его бессмертного Павку Корчагина, к спецпайкам, спецстоловым, к закрытым распределителям, к безбедной жизни за счет общества? Уверен, что потянется, потому что дурной пример заразителен.
Исходя из изложенного, я рассматриваю решение горкома ВКП(б) как диверсию против мужественного, несгибаемого человека, как стремление опошлить его имя и свести на нет воспитательную роль романа «Как закалялась сталь». И уже за одно это Гутмана и всю компанию, которую он притащил из Таганрога и Ростова-на-Дону, нужно уничтожить как лютых врагов советской власти и советской молодежи.
Я изложил вам, товарищ Малкин, конкретные факты, но письмо не подписываю. Я знаю, как беспощадно расправляется Гутман с теми, кто критикует его, невзирая на лица. Я знаю немало исключенных из партии, изгнанных, не без вашей, правда, помощи, из Сочи, уволенных с работы, переданных на растерзание НКВД. Поднимите списки этих людей, разберитесь с каждым — и вы увидите грязное троцкистское мурло Гутмана-врага. Если вы истинный борец с врагами партии и народа — вы примете необходимые меры и наведете порядок».