Допустим, я сыграю в благородство, отвезу брату шмотки вместе с Чюрленисом. Конечно же, Долин возрадуется. «А-а, — скажет лысый черт, — приспичило!» Не скажет, так подумает.
Ну нет, такой радости я ему не доставлю. Выкуси!
Меня вышвырнуло из постели, понесло из дома. Через полчаса я уже был в центре города. Растворился в толпе.
Люди!
Если хотите покончить с собой, бросайтесь в пучину толпы. Выгодно, надежно, удобно! Нет лучшего способа избавиться от самого себя. Толпа гарантирует полное обезличивание. Она сомнет вашу душу, растопчет ваше воспаленное чувство. Став частью толпы, вы растворяетесь без остатка.
Вам не нужно ни о чем думать — толпа не умеет думать.
Вас не будут донимать воспоминания — у толпы нет памяти.
Вы начисто освобождаетесь от угрызений совести — толпа не имеет совести.
Толпа — это тотальная кастрация личности. Стерильно и безболезненно.
Сводите счеты с собой только в толпе!
Меня уже изрядно выхолостило, когда людской поток, взбурлив на подступах к торговым рядам, выпихнул мою обезличенную плоть на проезжее полотно улицы. Плоть норовила подлезть под машину.
— Куда прешь, раззява? Жить надоело? — нервно поинтересовалось ближайшее авто.
— Заткнись, хамло! — с достоинством огрызнулась моя плоть.
Мы двигались с разной скоростью, и я не разобрал, что ответило авто.
Уже другая машина налезала мне на пятки. Она не могла объехать, но и не желала связываться с моей плотью. Беззлобно урча, подлаживалась под мой шаг. Я нехотя посторонился. Поравнявшись, машина приоткрыла дверцу, позвала Ольгиным голосом:
— Влезай.
Я сел рядом с Ольгой. Смущен. Слышала ли она мой энергичный диалог с авто? После хождения в толпу у меня, видимо еще сохранились кое-какие моральные рудименты.
Она не спросила, что я здесь делаю и куда мне надо. Я тоже не стал выяснять, каким чудом она меня выловила и куда теперь везет. Оба оказались нелюбопытными. Но в отличие от меня она знала, что делала.
Свернув с автострады и поплутав по переулкам, мы вскоре припарковались под скромной вывеской. Скрипичный ключ на фоне кофейной чашки с блюдцем обещал интим и уют.
— Ты здесь бывал? — спросила Ольга, когда мы вошли в кафе.
Впрочем, «кафе» — громко сказано. Полуподвальное помещение на дюжину персон. Да и то если персоны пройдут не все сразу и будут вести себя смирно. Иначе не разойтись. Но уют — уют был. Салфетки, занавески, складки, оборки. Все в тон, все в стиле. Бело-беже-коричневое. Ничто не кричит, в глаза не бьет.
В городе я отметился чуть ли не во всех заведениях, где кормят и поят. Но сюда меня не заносило. Не могло занести. Скрипичный ключ над входом зазывал музыкальную публику. Я же с меломанами не водился, и, по правде говоря, никогда к ним не тянуло. Музыку терплю, но не болтовню о ней. А у этих нотных душ других разговоров не бывает. Сплошное легато, стаккато, бельканто... Пошли они со своим птичьим языком.
Кроме нас, за столиком сидели еще трое: длинноволосый парень в окружении двух остроглазых девиц. При нашем появлении они дружно помахали Ольге. Она ответила одними пальцами. Подошла хозяйка кафе — в белом с бежевым — и тоже по-свойски поприветствовала, назвав мою спутницу по имени.
— Здесь все свои, — шепнула мне Ольга и пояснила: — Через дорогу наша музшкола.
Обрадовалась — свои, а мне-то какая радость? Что, так и будем сидеть — впритык и шептаться? Да и что толку в шептании. Слух у них известно какой. Любое пиано услышат.
Сигналю Ольге глазами: мол, мне здесь не комфорт, пошли-ка отсюда. Она губами вложила в самое ухо: потерпи, скоро уйдут.
И точно. Троица разом поднялась и гуськом мимо нас. Пальчиками помахала.
Ольга посмотрела на часы.
— У них сейчас занятия.
— А у тебя когда? — по наитию спросил я.
Она улыбнулась.
— Не скоро. Я в отпуске.
Я тоже улыбнулся.
—Как интересно!
— О чем ты? — спросила она с улыбкой.
— Об отпуске, — ответил я, улыбаясь.
Мы улыбались дуэтом. Ох, как мы улыбались! Мороз по коже.
— С сегодняшнего дня в отпуске? — уточняю.
— С самого утра.
— На две недели?
— Пока на две. Потом видно будет.
— Я тоже.
— Я в курсе.
Пора было спросить, как ее отпуск связан с моим, и не хочет ли она предложить мне махнуть с ней на море. Куда-нибудь в Крым или Большие Сочи. Спросить не успел. Опередила.
— У меня не очень получается с Федором, а времени мало. Ты знаешь.
Знал я только то, что слышал от Долина. Его беспокоило состояние полковника Севцова. Какие-то переживания, стресс. Но я-то при чем?