Темнота пожирала углы длинного коридора, превращая их в безбрежное чёрное море, полное опасности. Темнота пожирала каждый сантиметр неосвещённого пола и каждый сантиметр обветшалых стен, которые соединяли пол с потолком, где не горела ни одна лампочка. Мужчина докатился до выключателя, на ощупь двигая одной рукой по стенам, а второй крутя колесо инвалидной коляски.
Свет разлился медленно, неуклюже заполняя тёмные лампы, разлёгшиеся на потолке ровными полосами, наполняя электрические провода, которые тут же загорались, освещая темноту.
Мужчина выдохнул, определив, что коридор был пуст и никакой опасности из себя не представлял. Чуть скрипящие колёса покатились дальше, будто цепляясь за белый пол, такой же белый и обшарпанный, как стены, хотя являлся отнюдь не штукатуркой, а кафелем.
В мозг «пациента» начали приходить вопросы, состоящие не больше из «Кто я?» и «Где я?», а «Что было вчера?» и «Какого чёрта я не могу ходить?», поскольку мужчина помнил, кто он, и практически понял, где, а был он охотником. Позже в мыслях всплыло «Где мой брат?», и мелкие мурашки прокатились по телу; внутри всё похолодело, и тихий скрип колёс прекратился.
- Сэм, твою мать! Где Сэм?! - уже вслух спрашивал себя охотник, остановившись посередине коридора, больше напоминавшего морг, нежели больницу. Кроме палаты, из которой выкатился охотник, было ещё много дверей, наверняка ведущих в такие же палаты, только все они были закрыты, а в голове даже не звучало мыслей дёргать ручки.
Положив локти на подлокотники, мужчина сложил руки и уронил на них голову, выдохнув в ладони и абсолютно не понимая, что происходит. Однако коридор даже не подумал разрешить охотнику расслабиться, пустив из ниоткуда волну холода и заставив его двигаться дальше, краем глаза замечая перемены в окружающей обстановке. Тихий скрежет колёс отзывался нарастающим шумом, а на стенах позади мужчины начали появляться большие трещины, охватывая висящие зеркала и разрывая их, довольно быстро проходясь по гладкой поверхности и нанося рваные раны.
Наконец охотник добрался до двери и открыл её, быстро закрыв за собой и не дав темноте в содружестве с некой силой, пущенной коридором, поймать его. Дин упёрся руками в дверь, как будто желая убедиться, что никто не начнёт в неё толкаться, чтобы сожрать или убить, кто же знал, что на уме у этих белых стен...
Наконец-то оказавшись в безопасности, по крайней мере выбравшись из белого пространства, потому что стены в этом коридоре были покрашены в бежевый оттенок, охотник немного успокоился. В кармане джинсов нашёлся телефон, - правда, сети не было, - и отправился обратно. Мозг отказался выдавать информацию о местонахождении брата и самого себя.
Безвольно махнув рукой, мужчина продолжил движение по коридору, оглядываясь на только что закрытую дверь, - он был почти уверен, что зло за ней хочет вырваться и полакомиться недавно проснувшейся в этих стенах плотью. Проезжая под динамиком, охотник невольно поёрзал, потому что в голову пришла мысль о звуках, которые могут из него раздаться. Что и произошло, как только коляска отъехала на несколько метров. От громкой сирены, почти переходящей в ультразвук, охотник закрыл уши, закричав и уткнувшись носом в колени, пытаясь увернуться от звуковых ударов, будто огромной стальной дубинкой наносимых старым динамиком.
Спустя неопределённый промежуток времени и уронив охотника на пол, звук исчез, так же внезапно, как и появился. Дин выругался и ощупал свои ноги, но не найдя ещё вчера бывшей в них силы, лишь с трудом залез обратно в коляску. Из правого уха вытекла тоненькая струйка крови, навязчиво медленно стекая по щеке и падая на чёрную футболку, но охотник этого не заметил, продолжив катить коляску к следующей двери, желая поскорее отсюда выбраться.
Но не тут то было, после ультразвука прошла всего минута, и, когда Дин проехал мимо аквариума, бывшего уже давно без рыб и представлявшего из себя некое стеклянное изваяние, наполненное мутной водой, в которой плавали куски ещё недавно бывшие потолком, стекло аквариума треснуло и разлетелось, испугав охотника и обрызгивая его, разливая по полу прохладную мутную воду.
Коляска остановилась не сразу, ещё немного проскользив по воде, отчего в воздух коридора поступили нехорошего содержания слова, вырвавшиеся из уст охотника. Сильная рука медленно повернула ручку двери, осторожно открывая её. Аллилуйя, за дверью не было никого, кроме белых, снова белых стен и двери лифта в конце коридора, к которым поспешил охотник.