Дико было предполагать, будто Роуза прельстили ужином и билетом в оперу. Дико было предполагать, будто Роуз прельстится даже и астрономической суммой — все равно что совать Робеспьеру в карман пять фунтов ассигнациями. И однако, Роуз принял приглашение, пусть и без энтузиазма. Вспомнились его советы — на советы Роуз был со мною щедр во время войны. Не пристало, говорил Роуз, слуге народа привередничать, когда его хотят уважить; надо принять знак внимания, если этот знак не стесняет, а если стесняет — ну, тогда не принимать. Не тесно ли, подумал я, Роузу в магнатовой ложе?
Столь же дико было предполагать, будто, если Роджер вздумает сделать аналогичный шаг, ему удастся купить лорда Луфкина за ужин, даже и роскошный, в его честь. Лорд Луфкин достаточно обеспечен, чтобы самому оплачивать ужины, даже и роскошные. И однако, лорд Луфкин, ненавидевший, чтобы его развлекали, тоже принял приглашение. Твердый как кремень, почти аскет — я на него когда-то давно работал, мне с тех пор и помнилось, — на подкуп он шел не лучше Роуза. Я еще не наблюдал столь ненавязчивого подкупа важной персоны — а в том, что имеет место не что иное, как подкуп, сомневаться не приходилось. Лично мне давали взятку лишь раз — зато без экивоков, прямо на стол шлепнули — правда, в бытность мою членом совета колледжа в Кембридже. Подобная неприкрытость непредставима, когда речь о Роузах и Луфкинах, хотя от Роуза и Осболдистона к Луфкину то и дело приплывают контракты астрономических масштабов, а возвращается — соответствующее влияние. Если план Роджера прокатит, Луфкин недосчитается одного контракта. Вот почему Роджер измыслил предлог для приема в честь лорда Луфкина — каковой предлог удачно оказался его шестьдесят первым днем рождения.
Самое интересное, Луфкин пришел. В пентхаусе гостиницы «Дорчестер» его ждала целая толпа. В жаркой, убранной цветами комнате (дверь в коридор была распахнута, чтобы ожидающие не проворонили лорда Луфкина) топтались Гектор Роуз, Дуглас, Уолтер Люк, Лоренс Эстилл, Монти Кейв, Леверетт-Смит (новый парламентский секретарь), Том Уиндхем, парламентские министры, чиновники, ученые, вся свита Роджера и бизнесмены, в том числе конкуренты Луфкина. Наконец он появился — выплыл из-за поворота словно первый парусник армады, проследовал притихшим коридором, сопровождаемый, как и положено очень важной персоне, двумя приближенными и двумя дорчестерскими служащими.
Заблудился на этаже, объяснил Луфкин в ответ на брошенное Роджером «Сэр, мы счастливы вас видеть». Луфкин говорил так, будто плутания по этажу делали ему честь — и позорили собравшихся. Он потягивал томатный сок и излучал мощь на всех желающих. Одного из этих желающих мне доводилось встречать — менеджер среднего звена, занятый в сфере продаж в конкурирующей фирме, он жил подобными излучениями. Лысый, румяный, словно мистер Пиквик, он наслаждался присутствием большого человека, расцветал улыбкой всякий раз, когда большой человек открывал рот. Худ — вот как его фамилия, вспомнил я.
Мы переместились в столовую. Луфкин сел справа от Роджера — аккуратно подстриженный, с костистым лицом, с виду моложе большинства присутствующих, в действительности — старший из них. Он также был самый успешный из присутствующих, если употреблять выражения делового мира. Сын пастора-диссидента, Луфкин самостоятельно нажил огромное состояние. Правда, для Роджера интерес представляли нелуфкинские капиталы, а концентрация луфкинского влияния на промышленность, а также луфкинское несходство с прочими магнатами. Пэрство он получил от лейбористского правительства, однако из-за влиятельности и невозмутимости прочие магнаты успели даже пэрство ему простить. Уверенный, дальновидный, мрачный, Луфкин сидел рядом с Роджером и не опускался до поддержания разговора. Насколько я знаю лорда Луфкина, обычай поддерживать разговор оправдан для него в единственном случае — если нужно прозондировать министерские соображения относительно очередного контракта. Почуяв, что контракт близок к срыву (а нынче как раз можно было расслабиться), лорд Луфкин обнаруживает желание поговорить — об альтернативном контракте, который министр обязан ему дать взамен сорванного. Роджер, думал я, конечно, за несколько месяцев подготовился. Если Луфкин останется доволен, прочие авиапромышленные магнаты лишатся боевого слона. Тактика стара как мир.