- Может быть, не ради денег. Может быть, ради жены.
- Если у вас есть какие-то соображения, поделитесь со мной сейчас, предложил Дарелл.
Виттингтон покачал лысой головой.
- Постарайся поладить с Фричем, ты понимаешь меня? Если кордоны на дорогах ничего не дадут, он будет работать с тобой в Нью-Йорке. Нам необходимо срочно найти эти атомные бомбы!
- А как насчет газет? Не дай Бог, просочится информация - будет жуткая паника.
- Какие у тебя соображения по этому поводу? - поинтересовался Виттингтон.
- Полагаю, цель всей затеи - именно создание паники.
Виттингтон задумался и сделал отрицательный жест:
- Нет. Тогда все слишком просто. Я чую беду. Не ругайся с Фричем, очень тебя прошу.
- Постараюсь, если так нужно. Мне не нравятся его методы.
- Относись к нему проще, - примирительно сказал Виттингтон. - Он уже много подзабыл из своей прежней полицейской практики.
4
Дарелл решил спуститься к ферме. Было не по себе от навязчивого и противного чувства - бежит драгоценное время. К тому же примешивалась досада, что руководитель сверхсекретного Особого отдела, созданного, как говорил сам Виттингтон, для разрешения из ряда вон выходящих проблем, снял его с насиженного места. А нынешняя проблема самая из ряда вон и грозит катаклизмом.
Он старался вспомнить все о Джонни Дункане, но что-то притаилось на задворках памяти и никак не давалось. Они не виделись больше года. Когда в последний раз он заглянул к Джонни в Нью-Йорке, то почувствовал себя весьма неуютно в присутствии яркой латиноамериканки. Кричащее богатство всегда вызывало чувство неприязни. К тому же Дунк изменился, не походил на самого себя. Хотя форма майора очень ему шла, выглядел он анпряженным и чужим среди пестрой компании, болтающей по-испански. Как только позволили приличия, Дарелл тут же ушел.
Он машинально остановил машину одного из людей Фрича, пробивавшуюся по снежным завалам к дому фермера, и сел в нее. Возле самолета Фрич и сам управится.
Так что же важное никак не всплывает в памяти?
Айзек Кендал оказался в собственном доме. В огромном камине, сложенном из камня, потрескивали и дымили большие поленья. Внутреннее помещение было поделено на два неравных уровня. Нижний представлял собой общую комнату со стоящей поодаль древней керосиновой печкой, на которой готовили еду. Домашняя утварь, очевидно, выписана по каталогу. Кто-то попытался украсить убогое жилище, повесив на крошечные окошки занавески из набивного ситца. На выщербленном полу из сосновых досок лежал новый плетеный ковер, дешевенький, но яркой расцветки. Над так называемой кухней располагалась верхняя половина, чердак или антресоли, где старой медью поблескивали спинки кроватей. Оттуда настороженно смотрели глаза детей. Айзек стоял перед огнем, рука все еще покоилась на перевязи.
Когда Дарелл постучал, в доме говорили, а когда вошел, плотно закрыв за собой дверь, разговор резко оборвался.
- Как рука, Айзек? - улыбнулся Дарелл.
- Ничего, - прозвучал угрюмый ответ.
- Как вы думаете, из какого оружия стреляли?
- Пистолет. Большой. Вроде армейского кольта.
- Очень болит?
- Не жалуюсь.
Да, упрямый и недоверчивый - черты, типичные для характера кейджана и потому давно знакомые, но в данном случае ощущалось нечто большее, чем естественная подозрительность к чужакам. Страх за женщину, например. Вполне возможно, хотя вовсе не обязательно. Взгляд вновь скользнул по занавесочкам - немым свидетельницам жаждавшей уюта души, по-видимому, молодой особы, с увлечением рассматривавшей на почте каталоги и на скудные гроши время от времени кое-что выписывавшей. Девушки? Ну конечно, ведь Айзек упомянул, что послал дочь - старшенькую Плежер за местным врачом.
- А дочка ваша еще не вернулась? - безразличным тоном произнес Дарелл.
Айзек недовольно переступил с ноги на ногу.
- Нет. Не ближний путь.
- А сколько лет Плежер?
- Не девчонка уже. Давно пора замуж.
- Она где-нибудь работает?
- От случая. В Спенсервилле.
Вдруг заговорила женщина, быстро выплевыывая слова:
- Потаскуха она, эта Плежер!
- Заткнись, мать!
- Ну уж нет! Такая она и есть. А ты не молчи, расскажи все, Айзек.
- Не им. Не ему.
- Если вы не рассказывали все, что знаете, мистеру Фричу, непринужденно молвил Дарелл, - тогда вам лучше поделитьься со мной. Что вы утаили о падении самолета?
- Ничего! - мрачно буркнул Айзек.
- Выходит, что-то знает Плежер?
Фермер поджал губы и отвернулся, неловко поддерживая раненую руку. Жена взглянула на Дарелла - серенькие глазки заволокли слезинки.
Тогда он сказал твердо: - Я не уйду, пока не переговорю с Плежер. Так что решайте.
- Не трожьте ее! - рявкнул Айзек.
- Никто не хочет вам неприятностей, мистер Кендал. Но мы должны выяснить причину катастрофы. Необходимо знать, тчо вы видели, и иметь более полное описание людей, разгружавших самолет. Более полное, чем дали вы. - Дарелл замолчал, а потом спросил резко: - Плежер тоже была там?
- Нет, - отрезал Айзек.
- Да! - подала голос жена.
- И она видела, как вас подстрелили? - мягко напирал Дарелл.
- Она видела его, - быстро сказала женщина, отплевываясь словами, как б удто что-то противное попало в рот.
- Его?
- Мать, я велел тебе заткнуться! - завопил Айзек.
- Кого она видела? - не унимался Дарелл.
- Ну того, с ероплана. Кто давным-давно обещал жениться на ней! выпалила женщина.
- Майора Дункана?
- Тогда он был еще не майор.
- Но его имя - Дункан?
- Да, - подтвердила женщина.
Знакомое чувство возбуждения охватило нервные ткани. Сдерживаясь, очень спокойным тоном он произнес:
- Это было давно, во время войны?
- Нет, апосля. Она и тогда была не маленькая, ну а теперь и вовсе заматерела, - сказала женщина. - Уже переспелая для мужика. А он вернулся.
- Когда он приезжал в последний раз?
Айзек, видимо, смирился с трепливым нравом жены. Он отвернулся, как бы отмежевываясь от ее слов.
- На той неделе. И на по-за той тоже.
- Чтобы повидаться с Плежер?
- Он ее видел, - угрюмо подытожила женщина.