Возможно, охранник на посту и удивился: что делает здесь грязный поцарапанный внедорожник спустя час после того, как закрыли Центр. Но он промолчал. Самое главное, что анализы крови оказались отрицательными, а больше его ничего и не интересовало. Мужчина махнул рукой, мол, проезжайте. Я стиснул зубы, чуть не до крови прикусил язык.
«Успокойся, — велела Джордж. — Он не виноват. Он же не в новостях работает».
— Да, конечно, — проворчал я.
Стив посмотрел на меня исподлобья.
— Что?
— Ничего.
Мы припарковались возле автобуса для прессы. Журналисты сейчас, наверное, благодарили Бога: конечно, они ведь так кстати оказались на политическом мероприятии среди разных больших шишек, а значит, делать репортаж в карантинной зоне их уже не пошлют. Возле Центра собраний наверняка уже толпились местные ирвины — снимали сотрудников ЦКПЗ, которые запечатывали территорию. Еще совсем недавно я бы тоже побежал туда, радостный и счастливый. Но сейчас… Пожалуй, я бы почувствовал себя по-настоящему счастливым, если бы никогда больше не увидел вспышки вируса. Где-то между Икли и Джордж они перестали мне нравиться.
Мы вместе зашли в лифт. Стив нажал нужную кнопку, а я поинтересовался:
— У тебя же нет журналистского пропуска?
— Мне он не нужен. В Центре объявлен карантин. Согласно моему контракту, я обязан преодолеть любое препятствие, отделяющее меня от сенатора.
— Хитро, — восхитился я.
— Именно.
Двери лифта открылись. В зале полным ходом шла, как это ни отвратительно, самая обычная вечеринка. Официанты в накрахмаленной форме разносили подносы с напитками и закусками. Повсюду толпились политики, их жены, репортеры и представители калифорнийской элиты — трепались о всякой ерунде, которая не шла ни в какое сравнение с кровью Джордж на стенах нашего грузовика. Только в глазах читалась тревога: они знали про объявленный карантин и боялись. Половина этих людей временно проживала сейчас в Центре собраний, многие работали там или были совладельцами. Но гости не хотели терять лицо. Конечно, ведь речь шла о миллионах долларов, которые город мог потерять из-за вспышки вируса. Так что вечеринка продолжалась.
— По был прав, — пробормотал я.
Нас уже поджидал человек с анализатором. Я сунул в прибор свою многострадальную руку. В очередной раз замигали индикаторы: красный, желтый и, наконец, зеленый. Чист. Если уж я не заразился, столько просидев в грузовике вместе с трупом Джордж, то, наверное, теперь меня ничем не возьмешь. Смерть от вируса была бы слишком простым выходом из ситуации.
Я быстро выдернул руку из устройства, показал пропуск и нырнул в толпу. Стив не отставал. Мимо гостей, мимо официантов — туда, где я последний раз видел сенатора. Ему бы не разрешили уехать, ведь в Центре объявили карантин. Значит, Райман, видимо, все еще сидит там, вместе с остатками предвыборного штаба. Логично.
Люди шарахались от меня, вытаращив глаза, их тщательно сдерживаемый страх прорывался наружу. Я на мгновение остановился и оглядел себя: грязь, следы пороха, оружие — только крови не хватает. Каким-то чудом на меня не попала кровь Джордж. Хорошо, она ведь успела заразиться, ее кровь превратила бы меня самого в опасную зону. Но, с какой-то точки зрения, даже жаль. Так хотя бы какая-то ее часть стала бы свидетелем финала это истории.
— Шон? — послышался изумленный голос сенатора.
Я повернулся на звук. Райман привстал с кресла. Слева от него, прижав руки к губам, сидела испуганная Эмили. Справа — Тейт. В отличие от Райманов, губернатор явно был мне не рад. Я ясно видел ненависть в его глазах.
— Здравствуйте, сенатор Райман.
Я подошел к столу, за которым собрались, по всей видимости, все уцелевшие члены предвыборного штаба. Из нас человек десять пришли сегодня слушать эту глупую речь, а караван в общей сложности насчитывал около шестидесяти. Какой получается уровень смертности? Пятьдесят процентов? Больше? Наверняка больше. Таков механизм вспышки вируса — захватить, а если не удастся — убить.
— Миссис Райман. — Я едва заметно улыбнулся, раньше так всегда делала Джордж, но не я. — Губернатор.