Модар был старым, но огромным мужчиной. Несмотря на лысеющую макушку, он продолжал ухаживать за бородой, которая доходила ему почти до пояса. Когда Блеф злился, он мог перекричать и заткнуть даже Онефа, так что, позволяя Модару поселиться за пределами поселения, Обарскир удерживал потенциального конкурента на отдалении от своей вотчины.
Но, как ни странно, эти двое стали друзьями, делившими эль, сваренный в домашних условиях. Онеф был у кровати умирающей жены Модара, родившей тому Афроинда, а когда Сюзана покинула Сюзейл, Модар и Онеф всю ночь гуляли по городу, пили крепкий эль и распевали непристойные песни.
Но вот с Бакабром Модару сдружиться не удалось, и Блеф при каждой возможности подшучивал над магом. Тем не менее, он соблюдал все эльфийские запреты, когда развивал своё хозяйство. Время шло, Сюзейл рос, и люди начали поговаривать, что эльфийские ограничения — просто страшные слова, которые должны были запугивать постоянно растущее население Сюзейла.
Тем не менее, Онеф выполнял все требования эльфов, однако Бакабр стал отдаляться от старшего Обарскира, и теперь при каждом посещении Сюзейла, маг проводил время с Фаэлтанном и молодыми людьми, а не со старым другом.
Приезд Минды Блеф еще больше сблизил Модара и Онефа. Её волосы были чернее ночи, а глаза сияли как кусочки серебра. Она была настолько же справедлива, насколько её брат был груб. Её рост не уступал росту брата, и она, так же как и он, не принимала ответа «нет». В какой-то момент она стала много времени проводить в гостях у Онефа, и, даже если это не нравилось Модару, он ничего не мог с этим поделать.
Минда рассказала, что видела Сюзану в Импилтуре. Жена Онефа аннулировала брак и вышла замуж за купца из Теска. Старший Обарскир так никогда и не рассказывал эту историю сыну.
До того дня, как чёрный дым взвился в воздух от поместья Модара.
Маг появился тогда, когда огонь поглотил тело Модара. Он стоял на другом конце поляны, будто только что вышел из лесной тени, но однажды Онеф увидел магических светлячков, сопровождающих Бакабра. Тогда он понял, что маг перемещался через порталы, а не через лесные просторы.
За прошедшие десять лет Бакабр ничуть не изменился. Он бы так же худощав, а его рыжие волосы так и не тронула седина. В последнее время, в его руках Онеф стал замечать посох, но он никогда не видел, чтобы маг использовал его для поддержки себя.
Когда маг подошёл к ним, братья Сильверс и другие отошли в сторону, а некоторые положили руки на рукоятки мечей, готовые использовать их по назначению сразу же, как только маг начнёт представлять для них угрозу.
Оба Обарскира жестко смотрели на мага. Как только он подошёл к ним, Онеф спросил:
— Ты участвовал в этом?
— Не напрямую, — ответил маг. Фаэлтанн заметил, что ни одна мышца на лице мага не дёрнулась, когда он смотрел на трупы в яме.
Онеф закрыл глаза и помолился Латандеру за то, чтобы души погибших попали в лучшие миры.
Бакабр подошёл к затухающему костру и, закрыв глаза, вытянул руки и пробормотал несколько фраз, после чего из его рук полился огонь, который тут же поджёг сырые ветки, и новый столб дыма поднялся в кормирские небеса.
— Что ты имеешь в виду под «не напрямую»? — наконец спросил Онеф.
— Совет Илифара уже некоторое время обсуждал судьбу этой маленькой общины, — с выдохом ответил маг.
— Они были здесь шесть лет! — огрызнулся Онеф.
— Просто краткий день для эльфа…и полуденный сон для дракона. Эльфы долго решают такие вопросы.
— А действуют быстро. Неужели ты не мог нас предупредить?
Онеф ожидал резкого отказа от мага, который бы растоптал последние остатки их дружбы.
— И ты бы хотел умереть здесь, с мечом в руках, защищая людей, которые нарушили правила?
— Шесть лет!
— Я не думал, что вы так быстро сблизитесь. Зато, другие поселенцы будут держаться поближе к Сюзейлу и не станут нарушать запреты на охоту и вырубку леса.
— Ты серьезно так думаешь? Ты думаешь, что мой народ испугается и не будет мстить? Ты думаешь, что мы станем оберегать ваш лес из-за страха?
Двое стариков, стоящих рядом с Фаэрланном и смотрящих на горящие тела, обернулись к Онефу и Бакабру.
— Нет, не думаю. Но мой голос уже не имеет того веса, в совете Илифара, какой имел несколько лет назад. Некоторые эльфы указывают на мою человеческую кровь и считают меня твоим шпионом, — маг обернулся к мужчинам, держащим руки на рукоятках своих мечей, а затем повернулся обратно к Онефу, — Скажи, а эти люди верны тебе?
Онеф не ответил.
— Верны ли они тебе, Онеф Обарскир? Будут ли они выполнять твои приказы?