Барабл крепко сжал плечи Фаэрланна, и вокруг них заплясали светлячки. Из рассказов отца Фаэрланн знал, что произойдёт, так что он не сопротивлялся. Спустя мгновение его ослепила вспышка, и, проморгавшись, он обнаружил себя перед входом в зал эльфов, что находился недалеко от Сюзейла.
Каменное строение было окружено мягкими бархатными гобеленами. Крыша здания была украшена золотыми шпилями и каменными резными драконами. В воздухе порхали бабочки, а впереди Фаэрланн слышал непередаваемо искусную игру на лютне. Фаэрланн стряхнул руки Барабла и шагнул вперед. Раздались звуки пения, и этот голос был чище и выше, чем у любого человека, которого когда-либо слышал Обарскир.
Но ему было плевать. Эти эльфы со своей магией даже не оставили ему выбора! На нём все еще была надета белая траурная накидка с капюшоном, а на бедре висел тяжёлый меч Мондара, который получил название «Ансриварр», что на эльфийском означало — память. Фаэрланн все еще пах костром, и стражница-эльфийка, учуяв это, повела носом, что еще сильнее усилило ярость Фаэрланна.
Человек ворвался в здание, а маг не сделал ничего, чтобы попытаться остановить его. Зал, который встретил Фаэрланна, был больше любой церкви, которую он когда-либо видел.
Звуки лютни и пение резко прекратились, и сотни пар эльфийских глаз уставились на Обарскира. Собравшиеся расступились перед Фаэрланном как нож перед маслом, и лишь женщина-певец, которая держала в своих руках арфу, легонько поклонилась новоприбывшему.
По центру зала стоял кристаллический трон с тремя сидениями. Казалось, что он был выращен прямо из под земли. На правом кресле сидел хмурый эльф в кольчуге, звенья которой обтекали его тело. Слева сидела женщина в робе того же цвета, что и одежда Барабла.
По центру сидел высокий эльф. Фаэрланну казалось, что он был таким же старым, как и сам лес…а может и старше. Его кожа приобрела желтоватый оттенок, подсвечиваемый светом, который проникал через окна здания. На левой щеке древнего эльфа зиял большой шрам, а на его голове красовалась золотая диадема с тремя шпилями, увенчанными пурпурными аметистами.
— Приветствую, Фаэрланн Обарскир, — сказал старый эльф своим мелодичным голосом, — Тебя приветствует лорд Илифар, Мастер Скипетров и Повелитель эльфов. Хочу выразить тебе свои соболезнования в связи с кончиной твоего отца.
— Вы вырвали меня с похорон отца не ради соболезнований, — категорически заявил Фаэрланн, — Что вы хотели мне сказать, лорд?
Суровый эльф в броне напрягся и сжал подлокотники трона, а женщина выгнула бровь и легко улыбнулась.
Если старого эльфа и задела дерзость юного Обарскира, то он не показал этого.
— Мы должны поговорить с тобой о наследии твоего отца. Итог нашего разговора, так или иначе, повлияет на всех людей, проживающих в Кормире.
Барабл вышел вперед и встал между человеком и троном. Фаэрланн подумал, что таким образом маг обозначил свою сторону в этом конфликте. Посередине. Обарскир почувствовал себя одиноким, но не показал этого.
— Этот разговор очень важен, — продолжил эльф, игнорируя мага. — Одни люди, пришедшие в Кормир, осели на отдельных землях и занялись земледелием, другие начали разорять леса. Первым мы позволили остаться тут, других…уничтожили. Люди Ондета Обарскира соблюдали уговор с эльфами Кормира, за что им было разрешено остаться тут.
— Мой отец не был… — хотел прервать его Фаэрланн, но эльф продолжил:
— Он был их лидером. Когда люди Сюзейла искали защиты, то шли к нему, когда совета — тоже к нему. Хоть он и не носил титул герцога или короля, но он был лидером своего народа, а теперь он погиб, не оставив явного наследника. Недальновидно. Очень по-людски.
Фаэрланн зарычал, но Барабл поднял руку, прося Обарскира замолчать и выслушать Илифара. Он подчинился.
— Итак, теперь у нас есть город с населением в несколько сотен, хотя два десятка лет назад сюда пришла лишь дюжина человек. Все эти люди объединились вокруг твоего отца, и вот теперь его больше нет. Что же с этим делать? Мнение моего совета разделилось. Например, Оторион Кеови считает, что со смертью Ондета уговор утратил силу, и люди должны быть изгнаны за море, — сказал Илифар, указывая рукой на эльфа в кольчуге.
— Алия Дагаст, которая некогда охотилась на людей, считает, что вы можете остаться, но должны ограничиться лишь своими владениями, которыми обладаете на данный момент. Если люди решат расширить сферу своего влияния, то мы будем вынуждены применить против вас жестокие меры.
Фаэрланн остудил свою ярость и стал вслушиваться в тон эльфа. Илифар казался изнеможённым, как Ондет после ссор с матерью.