— Выдать за принцессу? Как это — «выдать»?
— Очень просто: дедова внучка красавица? Красавица. Белокурая? Белокурая. Ну и всё. Мы внучку дедову выдадим радже за принцессу — он на ней и женится, и отдаст нам бриллиант.
Браун только рассмеялся в ответ.
— Почему ты смеёшься? — насупился испанец.
— Друг мой, я смеюсь, потому что это и правда смешно. — ответил Браун. Мы не сможем выдать внучку за шведскую принцессу.
— Почему же?
— Во-первых, внучка деда — крестьянка, и не знает манер и придворного этикета, во-вторых — она не говорит по-шведски и в-третьих — у неё нет королевской одежды.
— Всё это поправимо. Ответил испанец. Пока что мы ещё находимся в Швеции, и потому — закажем портным несколько женских дорогих платьев, а шведскому языку и манерам — ты научишь внучку во время поездки, благо, до Индии дорога дальняя.
— А как быть с королевской свитой? Королева никогда бы не приехала одна, с ней должны приехать многочисленные слуги и фрейлины. Их мы откуда возьмём?
— А мы скажем радже, что шведский король не согласился выдать за него свою дочь (и в этом даже не солжём), а потому — дочь его бежала с нами в Индию под покровом ночи, поэтому и приехала одна, без своей свиты.
— А если у раджи есть портрет шведской принцессы? Тогда что будем делать? — всё ещё не сдавался Браун.
— Сомневаюсь. — отвечал ему испанец. Если бы у него был портрет — тогда бы он показал его нам. Но если он всё-таки есть, тогда скажем, что у шведского короля было много дочерей, и мы, видимо, ненароком ошиблись.
Браун надолго задумался, и наконец сказал:
— Всё это шито белыми нитками, мой друг. По-моему это смахивает на авантюру.
— Это авантюра и есть. — ответил ему испанец. Но что ж поделаешь? За неимением лучшего — приходится пускаться на хитрости. Или у тебя есть лучший план?
Браун снова задумался, но ничего лучше придумать не смог, и согласился.
Они заказали в Швеции несколько богатых платьев для внучки, а когда платья были готовы — сели на ближайший корабль, и поплыли на Русь.
Они переплыли на корабле Балтийское Море и поехали по русским землям. Ехали они городами и весями, деревнями да просёлками. Долго ли — коротко ли ехали они, но вот вдалеке — уже показалась деревня деда с бабкой.
Они въехали в деревню, и подошли к уже знакомой избе. Репка всё так же торчала из земли, только стала ещё больше.
В избе сидели дед, бабка и внучка — и ели кашу. Увидев вернувшихся испанца и Брауна — все поначалу обрадовались, но увидев, что приехали те с пустыми руками — впали в уныние.
А прибывшие путники, начали рассказывать о том, что они видели. Дед с бабкой совсем пригорюнились. А когда путники начали рассказывать о том, что придумал испанец — дед и бабка страшно на них рассердились.
— Креста на вас нет! — кричала вне себя от ярости бабка. — Нешто мы родную внучку, дитятко наше ненаглядное — за басурманина замуж отдадим?! Ишь, чего удумали!
Браун с испанцем уже собирались уходить, потому что их и так уже чуть ли не гнали из избы взашей. Но тут, неожиданно для всех — в дело вмешалась внучка. Она подошла к путникам и просто сказала:
— Я согласна ехать с вами.
В избе повисла гробовая тишина. Дед с бабкой, которые только что кричали диким криком — будто окаменели. Некоторое время все молча смотрели на внучку. Первым молчание нарушил Браун:
— На что Вы согласны?
— Я согласна ехать с вами, и стать женой индийского раджи.
И тут снова поднялся невыносимый гвалт. Дед с бабкой снова начали кричать, но теперь крики эти были обращены к внучке. В этих криках были и мольбы, и причитания, и угрозы.
— Ты опомнись, родимая! Куды же мы без тебя?! — плакала бабка.
— Щас вот вожжи возьму — да так отхожу, что неделю сидеть не сможешь! А то ишь какая умная стала! — грозился дед.
Когда старики вдоволь накричались, внучка снова заговорила:
— Дедушка, бабушка, а в чём же проблема? Меня же ведь всё равно замуж скоро выдавать, так? Так почему бы не сейчас?
Дед и бабка снова будто окаменели. Мысль о том, что внучке скоро придётся оставить отчий дом — приходила им в голову и раньше, но они гнали её прочь и старались не думать об этом. А теперь эта мысль — встала перед ними сразу в полный рост, и с ней надо было что-то делать.
Они стояли и молчали. Наконец бабка сказала, вытирая глаза платком:
— Не наш ведь он, внученька! Басурманин!
— Ну и что же? Я его креститься заставлю! — сказала внучка.
Дед и бабка поняли, что внучка уже приняла решение, и что они ничего не смогут с этим поделать. Однако — делать было нечего. Жили они бедно, еды было мало. Одна репка только большая выросла — да и ту всё выдернуть из земли никак не могут.