— Здравствуйте, Мэри, рад видеть Вас! Как прошла дорога? — поворачиваясь к ней, дежурно поздоровался, соблюдая формальность и не ожидая ответа.
— Дядя Прокоп, — вновь обратился я к старому князю, — предлагаю дать команду носильщикам, пора ехать домой. Вы, верно, устали с дороги.
— Да, Александр, к сожалению, с годами все труднее переносить такие переезды. Как я завидую вам, молодым…
— Ну что Вы, дядя Прокоп, выглядите Вы прям орлом, — отвечая ему, я поискал глазами носильщиков, — но и вправду, дорога, верно, тяжелая. Ничего, дома отдохнете. Я приказал подготовить ванну, ну а потом расскажите мне, как живет Тифлис, наши общие знакомые…
— Конечно, Александр! Там все помнят тебя, радуются твоим успехам. Но ты прав, дорога и впрямь, была утомительна. Мы не стесним тебя? Завтра же займусь поисками жилья, а пока уж извини…
— О чем Вы, Прокопий Левонович, не обижайте меня. Завтра девять дней со дня смерти папы, соберутся друзья, самые близкие. Прошу быть с нами в этот день…А после и будем решать вопросы.
— Да, Александр, ты стал мужчиной. Как быстро вы взрослеете! Как я хотел бы посидеть с Николаем с кувшинчиком старого грузинского вина, вспомнить молодые годы! Как неожиданно все это…
В это время целая артель носильщиков выносила багаж князя, укладывала на тележки и обвязывая чемоданы, тюки, баулы, после чего вся эта наша кавалькада двинулась налево от перрона, на грузовой двор, где уже стояли наготове извозчики. Загрузив багаж на грузовую телегу, сами поместились в изящный фаэтон и отправились домой.
После того, как гости оправились с дороги, приняли ванну, нас ждал ужин, во время которого особых разговоров не велось. Так, как говорится, ни о чем. Впечатления о дороге, о старой столице, они там останавливались на день.
Мэри вела себя отрешенно, лишь иногда вставляла пару слов в эмоциональный рассказ отца, не более того. Я к ней тоже почти не обращался, так, общие фразы, дежурные слова. Поужинав, она, сославшись на усталость с дороги и извинившись, прошла в выделенную ей комнату, а мы со старым князем проследовали в библиотеку.
Здесь продолжили делиться впечатлениями, я рассказал о своей жизни, вернее жизни корнета в последние лет десять, поведал о гибели отца. Старый князь близко к сердцу принял смерть друга, а он был другом отца. Старый соратник деда по матери, он был не намного старше отца и поэтому эта смерть очень тронула его.
Рассказал мне свои планы. После событий 9 января ожидались изменения в государственном устройстве страны, которые, как я знал, приведут к концу года к созыву высшего законосовещательного органа, Государственной Думы. Являясь потомком владетельных князей Абхазии, он был избран представителем Сухумского и Батумского округов для представления их интересов. Так как эта работа требовала частого присутствия в Петербурге, он намеревался приобрести здесь дом и переселиться сюда. Кстати, дом был уже подобран поверенными и на днях ему предстоял его осмотр. Мэри же получила предложение стать фрейлиной государыни — императрицы, что не предполагает замужество и не приветствует сердечные увлечения. Может поэтому эта холодность по отношению ко мне? Хотя навряд ли, тут явно что то другое.
В Петербурге жил их родственник, князь Георгий Шервашидзе, двоюродный брат. Он состоял при вдовствующей императрице Марии Федоровне в должности обер-гофмейстера, заведовал канцелярией императрицы. Но между родственниками как то не сложились отношения. По слухам, у придворного не все гладко было в семье, он даже отослал ее в Тифлис. Как я помнил из прошлой жизни, все это закончится тем, что в 1907 году он разойдется с женой, Марией Александровной, дочерью министра народного просвещения, барона Николаи и княжны Софии Александровны Чавчавадзе и станет гражданским мужем вдовствующей императрицы Марии Федоровны, а в 1917 вступит с ней в морганатический брак.
Завтра нам предстоял трудный день, девять дней со дня смерти отца. Служба в церкви, посещение кладбища, поминки дома. Все это потребует от вех нас много сил. Поэтому мы решили отложить воспоминания и разговоры на потом.
Утром на панихиду в церкви св. Николая Мирликийского, что на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, собрались только близкие друзья, сослуживцы, человек десять. Службу вел настоятель храма отец Григорий.
… Всякое согрешение, содеянное ими словом или делом или помышлением, яко благий Человеколюбец Бог прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо еси един кроме греха, правда Твоя — правда во веки, и слово Твое — истина. Яко Ты еси Воскресение, и Живот и Покой усопших раба Твоего Николая, Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем со безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
После заключительных слов поминальной молитвы все потянулись на выход, где я, да и все присутствующие, щедро одарили нищих милостыней, прося молиться за помин души усопшего Николая.
Прошли к могиле, где склонив головы, по традиции мысленно прося прощения у усопшего, священник вновь прочитал молитвы. Проявляя тактичность и почувствовав, что мне надо остаться одному, все отошли.
Поправил венки, преклонив колено, вновь мысленно обратился к отцу. Мне было, что сказать ему. Это был единственно близкий мне человек. Близкий мне, молодому князю этого времени, близкий и Александру Белогорьеву века ХХI.
Рассказал, что смерть его отомщена, его убийца наказан. Сказал, что это хоть и противоречит христианским канонам, но по-другому поступить я не мог. Просил, что бы он, как человек военный, понял меня и простил. Да, я лишил жизни при этом несколько человек. Грех? Да, грех. Но заповедь "подставь другую щеку…" не для меня. Мне ближе другая библейская заповедь, "око за око, зуб за зуб". Мог бы я поступить по другому? Конечно, нет. И в мыслях не было. Если бы не вчера, то в какой-то другой день, но убийца должен был получить свое.
— Извини, отец, но во мне победил человек ХХI века. Да, я твой сын, но сын, с сознанием волчары ХХI века. Жесткий, решительный и очень опасный для врагов. Очень опасный. "Делай, что должно, и будь, что будет!". Прости, отец, прости за все…
— Господин Соколов! — навстречу судебному следователю[22] шагнул мужчина средних лет, — участковый пристав Акимов[23], — здороваясь, представился он, — околоточный надзиратель Кудинов[24], был непосредственно подчинён участковому приставу. В подчинении имел городовых и дворников[25], — представил и своего спутника.
— Здравствуйте, господа! К сожалению, не по очень приятному поводу приходится встречаться, но что поделаешь, служба, как у меня, так и у вас. Ну, рассказывайте, Акинфий Петрович и по ходу начнем осмотр!
— Так точно, ваше высокоблагородие, докладываю, убит хозяин дома, некто Прохор Несмеянов, 34 лет, крестьянин, находящийся под надзором полиции, его сестра, Любовь Несмеянова, 28 лет, проживающая в дереве Белозерка, портниха, а так же некто Подгозов, известный в определенных кругах как "Бомбист" или "Митрич", находящейся в розыск с 1904 года по подозрению в ограблении казначея Санкт-Петербургской таможни и убийстве 4 человек, покушениях на убийство, в вооруженных нападениях с целью ограбления, участиях в террористических организациях. В доме обнаружена так же Несмеянова Анна Николаевна, 55 лет, мать хозяина дома, крестьянка, но показаний она дать не может, в виду тяжелого похмелья. Хозяин дома обнаружен в сенях, гость в доме, за столом, зарезали их, как свиней, по виду, тесаком. Дама убита на улице, видно по делам вышла, на убийцу и напоролась, доктор осматривает…
22
Должностное лицо судебного ведомства, на которое, в результате судебной реформы 1864 года возлагается производство предварительных следствий, а в особых случаях и избрание временной меры пресечения. Назначается губернатором с подачи министра юстиции.
23
Полицейская должность, учреждённая в ходе реформы городской полиции 1866-67 годов. В его обязанности, помимо надзора за порядком, проверки полицейских постов и прочего, были отнесены также сыск лиц и имущества, и некоторые другие функции.